- Андрэт... любимая... осмотри вокруг. Ты дочь князя и воина, ты должна знать, что такое война хотя бы по рассказам. И наверняка не раз и не два слышала, как она уносит жизни - все жизни, Андрэт. Точно так же и я могу говорить, что боюсь расстаться с тобой... Но разве это причина не любить, разве может это удержать сердце от того, что ему уготовано?
Хотя Айканаро убеждал ее в обратном, Андрэт поняла по его голосу, что сказанное ею обеспокоило его, заставив задуматься о том, о чем не хотелось думать им обоим. Аданэт печально вздохнула. Трудно представить нечто, более неуместное, чем разговоры о смерти между двумя возлюбленными.
С другой стороны, в словах эльфа Андрэт уловила слабую надежду – надежду победить упрямый голос разума. Конечно, смерть властвует над родом аданов, и от этого никуда не уйти, но и смерть покоряется судьбе, для которой все равно, человек или эльф перед нею. А раз так, к чему вообще задумываться о будущем? У них было сегодня – у них была одна человеческая жизнь, и этого достаточно… или нет? "Этого было бы достаточно, будь Айканаро человеком, но так…" Андрэт опять подумала о том, какую боль может доставить любимому, и сердце ее вновь сжалось от жгучей тоски.
- Просто... все уже произошло, Андрэт. Я... полюбил тебя и изменить это уже вряд ли в моих силах. Да и в чьих-либо других - нам это счастье дается лишь раз в жизни и навсегда. И невозможность  быть рядом с тобой, - по любой причине, - обернется для меня одиночеством и тоской.     
Об этом девушка раньше не думала. Прежде она лишь представляла себе, что он будет страдать, если полюбит ее. Но на самом деле "если" уже случилось – он уже полюбил. Теперь она ясно чувствовала это – всю полноту его любви, его решимости в одном прикосновении рук. 
- Тогда… что же нам делать? – негромко спросила аданэт.

Ощущая нежное прикосновение пальцев Айканаро на своих плечах, Андрэт немного успокоилась.  Решимость эльфа, его теплота и любовь, заставили ее убедиться в том, что он, несмотря ни на что, готов к испытаниям, и не отпустит ее от себя, что бы ни случилось в дальнейшем.
- Что нам делать? Любимая... разве у нас есть выбор? Для меня нет жизни без тебя... да и не хочу я такой жизни. Если ты... если ты не против, я попрошу у твоего отца твоей руки. Я хочу прожить с тобой всю жизнь, столько, сколько нам будет дано. И буду благодарен Намо за каждый миг нашего счастья.
На миг Андрэт представила лицо своего отца, когда тот узнает обо всем. Будет ли он обрадован или скорее обеспокоен? Боромир любил и почитал Старший народ, но лишь как друзей и наставников – разве он мог подумать, разве мог мечтать, что его дочь станет женой эльфа?
- Айканаро, я люблю тебя… - прошептала она, закрыв глаза, и подалась к нему, полная восторга от его удивительного, искреннего признания, полная любви к этому светлому, изящному существу, готовая поцеловать его.
Но тут же подумала о другом, и на сердце вновь сделалось грустно. "Ведь люди и так кажутся неказистыми в сравнении с эльдар, а что будет годы спустя?.."
- Ведь я не всегда буду такой, как сейчас – когда-нибудь, если судьба позволит мне дожить до старости, я стану дряхлой и некрасивой. У меня начнут выпадать волосы, лицо покроется морщинами, спина изгорбится… вам, эльфам, старость незнакома… Скажи, сможешь ли ты тогда любить меня по-прежнему?
На самом деле в сердце своем она почти не сомневалась в положительном ответе, и все-таки ей хотелось услышать подтверждение, чтобы сделаться уверенной до конца.

В мыслях Андрэт горько усмехнулась: "А ведь я никогда прежде не понимала тех женщин, которые стесняются показать седые волосы перед собственными, столь же престарелыми мужьями. Никогда бы не подумала, что и меня когда-нибудь коснется подобный страх…" Еще более невероятным и грустным казались эти мысли сейчас, когда до старости было еще далеко… Далеко, но от нее никуда не уйти – и с каждым днем дочь Боромира будет делаться все старше, терять красоту, печалиться. Будь с ней рядом мужчина ее народа – это бы, наверное, мало ее беспокоило, но если мужем ее станет Бессмертный…
Но разве она бы хотела видеть кого-то на месте Айканаро? Или предпочла бы она, чтобы ее возлюбленный был человеком? Нет, при всех своих сомнениях, она твердо знала, что любит его, и любит таким, каков он есть, каким она увидела его в первый раз; любит назло всем будущим горестям.
- Да, старость незнакома нам, ты права... Но и люди, и эльдар, все мы знаем, что то, что происходит с любым из эрухини внешне - лишь часть его, и не самая важная. Лишь видимость. Андрэт... Неужели ты думаешь, что главное - то, что мы видим глазами? А если судьба распорядится так, что я буду искалечен в бою - ведь это может произойти с любым, - нежели ты отвернешься от меня, разлюбишь? Нет, ты будешь смотреть на меня глазами сердца, видеть то, что важно на самом деле. Так же будет и со мной - для меня ты навсегда останешься той, кого я люблю.
- Ты говоришь справедливо, - согласилась аданэт. – Но ведь Старший народ умеет ценить и внешнюю красоту. Отец рассказывал мне о многих прекрасных вещах, которые умеют творить те, что пришли из-за Моря. Вряд ли вы могли бы сделать все это, если бы не придавали должного значения облику…
Сказав так, она невольно подумала о том, что теперь, должно быть, рассуждает о вещах, в которых заведомо ничего не смыслит. В самом деле, ей ли судить, какие помыслы и чувства вдохновляют Премудрых Эльфов в их работе?
- Я не знаю, что нас ждет впереди, Андрэт. Знаю только, что жизнь без тебя будет мне не в радость.
Андрэт не отстранилась, когда он обнял ее, и лишь слабо вздохнув, положила руки ему на плечи.
- Знаешь, я ведь боюсь противостоять сама себе, - тихо призналась она, - мне кажется… нет, казалось раньше. А сейчас я уверена, если тебя не станет в моей жизни, то я умру… 

- Да, мы ценим красоту... но что бы значили все наши творения, если бы мы не вкладывали в них душу. Просто сделать красивую безделицу может любой, но и цена ей будет невелика. Мастер будет искать то. что не видно одними лишь глазами, искать душу даже в простом куске камня... Я буду видеть тебя всегда такой, какой полюбил. Потому что как бы ты не изменилась внешне, твоя fea будет прежней. Для нас, да и для вас, я уверен, брак - не просто соединение тел... Иначе он стал бы подобен той самой безделице - красивой, но пустой и недолговечной.
Эльда говорил такие вещи, о которых Андрэт прежде и подумать не могла. "И правда, что за толк в красоте, если в ней нет духа? Айканаро прав, такой красотой, такой любовью невозможно восхищаться. Нет, истинная любовь – это единение душ; прекрасная, как и искусство эльдар".
Решив больше ни о чем не думать, она прильнула к его груди, стараясь прижаться к нему всем существом, никогда больше не расставаться с ним. Прикосновение эльфа было осторожным, полным бесконечной нежности. Пальцы его казались бархатными.
Андрэт вдруг безумно захотелось, чтобы это мгновение не кончалось; чтобы будущее не наступало вовсе и не тревожило их думы своей мрачной тенью. Вот здорово было бы, если бы они остались только вдвоем – в целом мире; в одном нескончаемом сегодняшнем дне!..
Внезапно чувство любви нахлынуло на нее с новой, несказанной силой, захлестнув, подобно волне. Вдохновленная этим восхитительным ощущением, юная аданэт резко потянулась вверх, пока, наконец, губы ее не нашли губы Аэгнора.

- Теперь я точно знаю, зачем пришел сюда...
Услыхав эти слова, Андрэт не смогла удержаться и радостно рассмеялась в ответ.
- Я тоже… теперь мне кажется, будто я давным-давно знала это.
Теперь и для нее сделалось очевидно, что в потоке судеб, именуемом жизнью, нет места случайностям – тут есть лишь воля Единого. Конечно, именно она заставила ее, аданэт, как и неизвестного ей дотоле золотоволосого эльда, одновременно оказаться в этих нелюдимых местах, и здесь, посреди теплой, золотой осени отыскать свое счастье.
Продолжая обнимать его, зарывшись лицом в золотые волосы, девушка тихо шептала возлюбленному:
- Айканаро, давай больше не будем говорить… давай не будем даже думать о будущем. Хотя бы сегодня. Давай говорить о чем-нибудь другой – о чем угодно. Мне хочется многое узнать о тебе, о скольком расспросить…   
Ей и правда стало казаться удивительно досадным, почти непростительным, то, что она, не мысля своей жизни без Аэгнора, однако, знала его, по большей части, лишь по рассказам отца. В ней поднялось желание расспросить эльфа обо всей его жизни, узнать его так же, как она знала саму себя.

Теперь они смеялись вдвоем - непринужденно и счастливо, в тон друг другу. Их смех разносился над холмами хрустальными брызгами, сливаясь с легкой трелью птиц и с шелестом ветра в пожелтевшей траве. В эти мгновения Андрэт почти перестала ощущать свой прежний страх – она чувствовала лишь тепло прикосновения Айканаро, лишь нежность его рук.
- Да, конечно, не будем... Хватит уже грустных разговоров и вопросов, на которые мы все равно не можем дать ответа. 
Звучание этого голоса – словно тихая песнь, способная разом согреть душу, успокоить. "Интересно, отчего в мире находятся такие вопросы, на которые нельзя дать ответа? – вдруг отвлеченно подумала Андрэт. – Уж не потому ли, что ответ на них у каждого свой?" Разве само это неожиданное чувство – не есть ответ всем сомнениям? Разве то, что они с Айканаро испытывают друг к другу, само по себе не означает того, что подобное возможно и естественно между Старшим народом и Младшим?
- Я расскажу тебе все, что ты захочешь, melde... Только не знаю пока, о чем ты хотела бы узнать сначала.
О скольком им еще расспросить друг друга… Андрэт подумалось теперь, что в ее собственной жизни, вероятно, не окажется ничего, что могло бы показаться эльфу интересным и волнующим. Зато его жизнь – это, должно быть, целая кладезь историй, прежде казавшихся лишь далекими сказаниями, и вот, неожиданно обретшими жизнь, ставшими ей такими же близкими, как и он сам.
Аданэт смущенно улыбнулась.
- Я хочу знать о тебе все - и даже не знаю, с чего начать... – Она помолчала и добавила: - Помнишь, ты говорил мне о своей родине? Расскажи мне о ней.   

- Моя родина... Я даже не знаю, любимая, как тебе описать ее... И о чем рассказать в первую очередь. Представь себе город... белый. как... снег в горах. Он как будто взлетает к небу своими башнями, словно парит над землей. В нем было много мостов, легких, ажурных... и фонтаны на улицах... и белых, стремительных лестниц, которые словно сами несли тебя - что вниз, что наверх... Может быть, я и преувеличиваю сейчас его красоту, как это делает тот, кто вспоминает то, что утратил навсегда, но именно таким он встает в моей памяти. А наш дом... он чем-то напоминал мне корабль, творение корабелов из Альквалондэ. Может быть, потому что я очень люблю море... не знаю. Тогда не было солнца и луны, и свет был не таким ярким, а в час смешения все словно мерцало, переливаясь из серебряного в золотой и обратно... это было самое красивое время суток. И... мы много смеялись там. И пели.
С замиранием сердца Андрэт слушала слова возлюбленного, воображая себе картины прекрасного и светлого, почти что сказочного мира, вместилища счастья и покоя, которые редко встретишь здесь, в Средиземье, даже теперь, когда эльдар прочно удерживают в осаде Черную Крепость. Очень скоро она заметила, как по мере рассказа изменилось лицо Аэгнора, отразив некую светлую тоску, как если бы он всей душою стремился возвратить это беззаботное время, но понимал, что сделать это невозможно. Так люди вспоминают о своем детстве; с таким же смешанным выражением радости и горечи Брегор – старший брат Андрэт, много раз рассказывал знакомым о родительском доме, который недавно покинул.
Когда эльда умолк, девушка несколько мгновений продолжала пристально всматриваться в его глаза, стараясь понять, уж не сделала ли она ему больно своими неожиданными расспросами. Кажется, она увидела, как на веко упала одинокая слеза. Ветер сейчас же подхватил и смахнул ее, оставив едва заметную дорожку… а может быть, ей это лишь почудилось.
- Айканаро, ты скучаешь по дому?
Сказанное было вопросом лишь отчасти. Андрэт не сомневалась в том, что он ответит ей.

- Да. Очень. Просто... ведь я никогда больше его не увижу...
Андрэт вздрогнула. Вмиг ей припомнились все неясные рассказы, слухи о Пришельцах из-за Моря – нолдор, как они сами себя называют. А еще многие отзывались о них, как об "изгнанниках". "Кажется, боги изгнали их… за что? Они, должно быть, совершили что-то ужасное. И он… он тоже? Каким же должно быть преступление, чтобы даже Великие, известные своей милостью, отреклись от них?.."
Заметив ее замешательство, эльда мягко улыбнулся.
- Не грусти... Пусть мне грустно вспоминать об этом, но я ни за что не хотел бы забыть. Ничего, ни хорошего, ни плохого.
Удивительная черта отличала эльфов от аданов. По крайней мере, от тех, с которыми была знакома дочь Боромира. Бессмертные лелеяли в себе даже печальные воспоминания, умея извлечь из них великую мудрость. Человеческая память устроена по-другому – люди стремятся поскорее позабыть все дурное, их жизнь и без того коротка, чтобы лишний раз омрачать ее чем-то подобным. 
- И... как я могу жалеть, что оказался в Эндорэ, если  встретил тут тебя?
Теперь-то Андрэт поняла подлинный смысл недавних слов Аэгнора. Она прижалась к нему сильнее, все явственнее ощущая, как на глаза ее наворачиваются слезы. Ей стало понятно, отчего при первой встрече Айканаро показался ей печальнее, чем другие эльдар – он никогда не сможет вернуться в родные земли. Но отныне у него есть она, Андрэт-аданэт, готовая сделать все, чтобы эта тоска больше его не мучила.
- Ты... не бойся меня ранить, melde... спрашивай. Я ничего не хочу от тебя скрывать.
Небрежным движением Андрэт пригладила непослушные черные волосы, откинув с лица прядь, и вновь поглядела в прекрасные синие глаза эльфа, взгляд которых отчего-то показался ей напряженно-сосредоточенным.
- Кажется, я уже, сама того не желая, ранила тебя… - со вздохом проговорила она. – Ведь тебе, несмотря ни на что, было тяжело уходить оттуда?

- Нет, что ты.... как ты можешь меня ранить? И я ведь сам предложил тебе задавать любые вопросы. Андрэт... я не хочу никаких тайн между нами. И не хочу казаться лучше, чем есть, скрывая что-то. Тяжело? Да... наверное. Вернее, сначала были только гнев и боль, когда Моргот убил Финвэ и отравил Древа. И мы шли, считая себя правыми, шли карать врага. По крайней мере, так чувствовал я... И многие другие, хоть и не все. А потом... потом оказалось, что не все так просто. Если ты хочешь, я могу рассказать тебе все... Ведь ты и так многое слышала о нас, наверное.
Изо всех сил Андрэт попыталась собраться с мыслями. Она уже поняла, что рассказ Айканаро будет не из легких, и приготовилась к тому, что он доставит ей много неожиданностей, далеко не все из которых окажутся приятными. Однако она не сомневалась в том, что желает, и что она должна услышать его. Аэгнор прав, они не должны ничего скрывать друг от друга.
- Да, я слышала много рассказов, большинство из которых были мало правдоподобны, а иные - настолько печальны, что в них не хотелось верить.  Расскажи мне, как все было на самом деле, - уверенно попросила аданэт. – Я хочу услышать обо всем от тебя. Лишь твоим словам я поверю, даже если поверить будет нелегко. 
Теперь она глядела на Айканаро решительно и серьезно, готовая на все, лишь бы призрачные слухи и древняя тайна, сохранившаяся у него за плечами, не отравили эту прекрасную, новорожденную любовь.
Эльда наклонился к ней, и Андрэт вновь почувствовала дрожь – уже не от страха, а лишь из нежности к нему.
- Что бы там ни было... теперь у меня есть ты.   
- Как бы я хотела… - тихий шепот девушки на мгновение прервался. – Как бы хотела никогда не расставаться с тобой…

Отредактировано Андрэт (2011-08-19 15:30:48)

- Я знаю... многие рассказы обрастают слухами и принимают такой вид, что потом их и не узнаешь... Если ты и правда хочешь, я расскажу...
Девушка вновь посмотрела на эльфа, силясь выразить всю свою уверенность, всю решимость одним единственным взглядом: "да, я готова тебя выслушать, любимый. И хоть рассказ твой обещает быть тяжелым для нас обоих, я уверена, что смогу понять тебя".
Словно ощутив ее поддержку, эльф поцеловал аданэт – мягко, как у него обычно получалось, но изумительно нежно, трогательно, прекрасно... Андрэт потянулась к нему навстречу.
- Я тоже... а зачем нам расставаться, если мы оба этого не хотим, melde?
Когда-нибудь для них наступит срок расстаться. Навсегда? Кто знает… Что происходит с душами людей и эльфов за гранью жизни? Говорят, эльдар даже после смерти не покидают пределов этого мира и рано или поздно возрождаются, а люди… их души уходят гораздо дальше, в пределы, ведомые одному лишь Творцу.
Но сейчас, находясь рядом с возлюбленным, Андрэт не хотелось об этом думать, и она дала себе слово больше не тревожить подобными мыслями ни себя, ни его.
- Если только это зависит от меня… от нас, Айканаро, мы больше не расстанемся, правда?
В ее взгляде опять мелькнула детская наивность, она глядела на него, преисполнившись искренней надежды и веры в лучшее, быть может и безрассудной.
- Пойдем... Найдем место, где можно спокойно сесть и поговорить... я расскажу тебе все, что ты хочешь знать.
Айканаро повел ее за собой, и девушка подчинилась, ступая следом вдоль по дороге.
- Пойдем к реке, - предложила она, - туда, где мы встретились впервые.
Отчего-то ей казалось, что это место будет самым лучшим.

- Melde... meldenya...
Значение этого незнакомого слова разъяснять оказалось не нужно. Сердцем своим Андрэт поняла его значение. Грустно улыбнувшись одними уголками губ, она припала к плечу любимого, даря ему ответные тепло и нежность и одновременно вновь и вновь убеждаясь, что этот изумительный, словно бы волшебный эльда рядом с нею – не сон и не плод ее фантазии. 
Они вышли к реке довольно быстро. День к этому времени уже успел разойтись, и вода, стремительно бегущая мимо них, весело поблескивала в лучах утреннего солнца, словно подмигивая им и подбадривая – совсем как вчера…
Андрэт присела на край поваленного ствола; Аэгнор опустился рядом с нею.
- Ты хочешь, чтобы я просто рассказал тебе все с самого начала или будешь сама задавать вопросы? 
Аданэт глубоко задумалась.
- Сперва расскажи то, что посчитаешь нужным, - ответила она, наконец. – А уж потом будет время для моих вопросов.

- Альквалондэ... сосны тут как в Альквалондэ... корабельные. Стройные, высокие... Я не знаю, самое ли это важное и интересное, но я почему-то вспомнил море... и корабли. Знаешь, они были такие... белые, гордые, и паруса похожи на крылья. Издалека казалось, что они ничего не весят, а подойдешь ближе - такая громадина... Меня в детстве это всегда удивляло... Они были похожи на лебедей, а весь город построен из белого камня - потому так назвали, Лебяжья Гавань. Моя мать оттуда родом... А дед до сих пор, наверное, там живет. Мы часто приезжали туда... все...  Купались, ныряли за жемчугом, учились немного... я очень любил там бывать.
- Наверное, это и вправду прекрасно, - молвила Андрэт, восхищенная искренностью и живостью рассказа Айканаро.
Глаза эльфа теперь сияли по-настоящему весело, с оттенком некоего детского озорства, и девушка поняла, эти воспоминания являлись самыми яркими, красочными и волнительными в его жизни. "Как и все, что связывает нас с детством, - с улыбкой подумала она, - ведь и могущественные эльфийские лорды тоже когда-то были детьми. И наверняка, проказничали не меньше, чем наша деревенская ребятня".   
Однако, что, все же, заставило нолдор покинуть тот чудный край, память о котором, ежели судить по одному Аэгнору, по-прежнему откликалась искренним счастьем на их лицах, и в их сердцах? Подумав об этом, аданэт ощутила еще более острое любопытство и жгучую тревогу.

- Наверное у каждого эрухини есть такие воспоминания... Неважно, когда и где проходило его детство... Мы тогда были совсем другими. Даже став взрослыми, все равно оставались детьми - наивными, беззаботными, уверенными в правильности того, что происходит и в том, что, чтобы не случилось, все закончится хорошо. Да и не случалось ничего... ну, ничего серьезного. Даже когда мы научились делать оружие и тренировались с ним до упаду, нам даже в голову не приходило, что можно убивать или ранить по настоящему. Даже когда поссорились Феанаро с Нолофинвэ и Феанаро изгнали в Форменос... нам все казалось, что это временно...
Айканаро говорил отвлеченно, все глубже уходя в свои воспоминания, откликаясь легкой, немного лукавой улыбкой на собственные слова. Андрэт увлеченно слушала его, не перебивая и не отводя взора. Вскоре, она заметила, что на лице эльфа выступила печаль – уже не та светлая печаль, что вызывают в нас мысли о детстве, а другая, более всего похожая на сожаление. Аданэт поняла, что рассказ Аэгнора теперь пересек ту грань, за которой кончается радость и начинаются сомнения и боль.   
- Может быть.... мне не стоит все это рассказывать?
Эльф внимательно поглядел на нее, силясь уловить даже самые малые вибрации ее настроения. Наверняка, он опасался того, что возлюбленная не поймет его, или испугается чего-то.
Видя его нерешительный взгляд, Андрэт спустилась к нему на землю и заглянула в глаза, взяла за руку, чтобы только дать ему как можно лучше ощутить ее понимание и поддержку.
- Не бойся напугать меня, любимый, - искренне сказала она. – Но я знаю – настолько, насколько людям только может быть даровано предвидение, я чувствую, я должна знать все…   

Выслушав рассказ Аэгнора, Андрэт испытала противоречивые чувства. Все, что она услыхала, по-прежнему казалось ей легендой, все так же невероятной; все так же далекой. Впрочем, сказания и легенды, хотя бы те, что дочь Боромира слышала от Аданэль, отличало всегда одно и то же – в них неизменно находились виновные и жертвы их происков. Теперь же Андрэт впервые узнала о том, что и добро способно сбиться с пути. Это озадачило ее и, признаться, восхитило, вызвав острую и неожиданно упоительную жалость к прекрасному народу, обманутому Врагом.
"Опасное чувство – симпатия к тем, кто оступился и отвернулся от света", - мелькнула мысль на краю сознания. И все же, юная аданэт продолжала глубоко переживать эту волнительную историю, все больше утверждаясь в том, что она действительно тронула ее душу.
- Прости, melde... Тебе, наверное, было тяжело.
Слова Айканаро отвлекли ее от собственных дум, возвратив к действительности. Она встретила задумчивым и серьезным взглядом его улыбку.
- Тяжело… нет, милый, что ты… Хотя все, что ты рассказал мне, действительно непросто.
Вероятно, и ему самому стоило немалых усилий поведать ей все это и в какой-то мере пережить заново…
- Мне трудно верится только в одно, - сказала она. – Разве может быть, чтобы боги… Валар, как вы называете их, по-настоящему отреклись от вас? Разве им известны мстительность или гнев?.. Наверняка, когда-нибудь они простят вас и позволят вернуться.