- Да... мы считали это правильным. Но мы не думали, что все это будет так... Жаль? Но... разве мы заслужили жалость? Ты права. Мы ушли по своей воле. И сами выбрали свою судьбу.
- Жаль… ведь на вас отныне Проклятие. И эта ужасная война, которая губит всех…
Теперь-то Андрэт знала ее истинные причины. И вопреки всему, едва ли осуждала Премудрых Эльфов, избравших своей судьбой Средиземье, а не благость земель, расположенных за Морем.
- Да... наверное так и есть. Но.. ты говоришь о втором доме... я знаю, что вы пришли сюда издалека... а что двигал вами? Ведь ваш путь тоже был нелегким.
Андрэт вздохнула. 
- Аданэль, одна мудрая женщина рассказывала мне, что наш народ прежде обитал на востоке, за Синими Горами. Но затем люди ушли оттуда в надежде отыскать Благословенный Край, где нет ни забот, ни тревог. Так мы оказались в Белерианде. И здесь патриарх одного из домов, мой предок, Старый Беор, впервые повстречал эльдар… вернее, одного эльда, который стал для нас вождем и старшим братом.   
Девушка умолкла. Наверняка, лорд Финрод рассказывал своим младшим братьям о той давней встрече на севере Оссирианда. Впрочем, это для ее народа те времена казались давними, почти забытыми. Эльфы же должны были помнить их так, словно все это произошло вчера.

- Но мы знали, что идем против их воли. Знали, что вызовем их гнев... И... были не согласны с ними во многом. А война... да, получается, что началась она из-за нас.
- Она началась не из-за вас и не по вашей вине, - возразила Андрэт, краем сознания заметив, что говорит теперь таким тепло-снисходительным тоном, каким с нею обычно общалась Аданэль. – Начало войне, если я правильно тебя поняла, положил Черный Враг. Говорят, он немало зла причинил и нашему народу, когда мы жили еще за Синими Горами. И, кажется, кого-то ему удалось переманить на свою сторону… впрочем, теперь это все только красивое сказание. Мы, аданы, живем мало, поэтому всякое событие в устах наших потомков быстро становится легендой.   
- Да... я слышал об этом от брата. Он рассказывал, как нашел вас...А теперь скажи мне... вы шли к Свету, искали Благословенный край... мы - ушли из Благих земель во Тьму... И наши пути пересеклись. Что это означает? Что мы шли не теми путями? Или что кто-то вел нас сюда, как марионеток, с какими-то своими целями? Я не хочу верить в это...
Как часто дочь Боромира сама задавалась подобными вопросами, думала об этом, силясь отыскать ответы!.. Что двигало ее предками, когда они оставили обжитые места и пришли сюда, в Белерианд? Только ли страх перед мощью Врага? Или же стремление отыскать Светлый Край, полный блаженства и радости, названия которому они тогда не знали, но четко сознавали каким-то странным чутьем, что он существует, и его, быть может, возможно достигнуть. А может, их и правда заставила пуститься в путь высшая воля, которую кто-то зовет судьбой, а кто-то – злым роком?
- Мне бы самой хотелось знать ответ. Но я верю в одно, все, что делает каждый – будь он человек или эльф, он делает не случайно. Если в мире существует Высший Замысел, которому все мы подчиняемся, в этом нет ничего плохого. Это значит, что жизни наши, сколько бы они не длились, проходят не напрасно.

- Враг положил начало войне, но многие из нас считают неправильным то, что мы слушали голос ненависти. Что Моргот лишь собрал урожай, посеянный в наших душах, а ведь хороший урожай дает только плодотворная почва. Знаешь, что говорят об орках, самых мерзких из его созданий? Что это квенди, попавшие в его руки, которых он искалечил до такого состояния. А это значит, что в каждом из нас есть зло...
- Орки? – переспросила Андрэт, не веря ушам.
Сама она ни разу не видела этих страшных и отвратительных существ, однако, знала о них немало по рассказам отца, брата, Белемира – супруга мудрой Аданэль, и многих других в своем селении. При одной лишь мысли о том, чтобы началом такой примитивной, ограниченной жизни могла служить совершенная природа Перворожденных, на душе становилось грустно и тревожно.
Наконец, девушка проговорила:
- Про нас говорят, будто мы, аданы, впитали в себя тьму и злобу Врага еще на заре нашей расы. Но я не верю этому. Мне думается, что зло существует в каждом творении лишь потому, что в мире существуют силы, способные обратить ко злу даже добро и справедливость. Так произошло с вами. Ведь Моргот воспользовался вашей жаждой познаний, вашим талантом творить, превратив это в тщеславие и гордыню? Быть может, так случилось и с некоторыми из нас.. Наверное, прав был мой отец, говоря, что настоящая благость – это чувство меры, а излишек во всем, даже хорошем, сам по себе пагубен.
Почувствовав, что она слишком увлеклась размышлением вслух, аданэт замолчала и улыбнулась. Говорить с Айканаро ей было легко и просто. Отчего-то она не боялась, что может утомить его, чувствуя, что он сможет ее понять.
- Я тоже верю в это. Но еще хотелось бы верить в то, что мы можем сами выбирать пути которыми идем к выполнению Высшего Замысла, а не просто становимся фигурками и игре тех, кто сильнее нас. Ведь еще и потому мы ушли из Амана - наша жизнь там была устроена за нас. А мы хотели свободы. Может быть, то же самое двигало и вами, когда, бросив все, вы пошли навстречу неизвестности в поисках Света?
Андрэт пожала плечами.
- Аданэль говорит, что мы выбрали эту судьбу по собственной воле. И еще, что Cвет и Тьма издревле заполнили наши души поровну. Поэтому каждый человек волен сам делать свой выбор.

- Да....орки. Говорят,что после пробуждения некоторые из квенди были захвачены Морготом... и он сотворил с ними такое... Наверное, самое страшное для каждого из нас - почувствовать это... внутри.
- Как это все печально, - тихо сказала девушка. – Печально, и кошмарно даже себе вообразить… но ведь, - она помолчала с мгновение. – Но ведь если орки – это ваши искаженные сородичи, значит, в их природе должно быть заложено и добро. Быть может, есть способ сделать их прежними, хоть как-то?..
Так хотелось верить, что Добро не слабее Зла; оно не должно быть слабее! И если однажды Зло уже одержало победу, исказив в ком-то светлое, хорошее начало, то когда-нибудь может случиться и наоборот.
- Я тоже не верю в это, Андрэт. Ведь мы уже долго живем бок о бок, сражаемся вместе. И я видел много аданов, ничуть не менее отважных и благородных, чем лучшие из эльдар. Возможно, ты и права. Но нельзя все валить на какую-то злую силу извне. Зло живет в каждом, просто нельзя давать ему поднять голову... И нельзя не признавать его в своей душе. От этого оно не исчезнет... Твой отец мудр. Мы и правда утратили чувство меры, потому и стали легкой добычей для Врага. 
- Но ведь вы не подчинились ему окончательно, - поспешно возразила Андрэт. – От Зла ваш народ отрекся точно так же, как и от Добра, предлагаемого богами, от жизни в Благословенном Краю, разве не так, любимый? Это ли не значит, что вы превозмогли буйство обеих этих мощнейших стихий, предпочтя им то, что у нас зовется "мерой", или "справедливостью"?
Тут аданэт оборвала свою пламенную речь, решив, что, быть может, она рассуждает о вещах, судить о которых не имеет права, да и не может.
- Хотя… кто я такая, чтобы говорить об этом?..
Эльф улыбнулся ей, и от этой улыбки вся ее стыдливость растаяла, подобно снегу под ласковыми, теплыми лучами весеннего солнца.
- Тогда между нами куда больше сходства, чем кажется, Андрэт. Потому что то же самое можно сказать про каждого из нас.
Не находя слов, Андрэт потянулась к нему, взяла его за руку – твердо, спокойно и нежно. То было уже не просто единение судеб двух существ – аданэт и эльда, но и символ единства двух этих народов, столь разных по своей природе, но оказавшихся так удивительно похожими в своих стремлениях.

- Да, печально... Я не знаю, можно ли сделать их прежними. Теперь, наверное, уже нет, ведь это не те, первые орки,а уже их потомки, воспитанные в ненависти... Да и вряд ли пытался кто. Наши встречи с ними обычно заканчиваются тем, что мы просто убиваем друг друга. Боюсь, что тут вряд ли что-то может измениться.
Андрэт посмотрела на него с пониманием.
- Наверное, это тяжело, видеть злейших врагов в тех, кто раньше был вашими сородичами? Каждый раз, глядя на них, лицезреть какую-то часть себя – ужасную, уродливую часть... Среди людей подобное уродство тоже встречается, хотя заметить его бывает не так просто. Не буду скрывать, нашему народу свойственны многие пороки, иногда злые и страшные, которые вы, эльдар, даже не вообразили бы себе…
Девушка потупила взор. Стоит ли сейчас говорить об этом? О том, что если, по мнению Аэгнора, многие аданы бывают столь же храбры, как и эльфы, то она наверняка знает, что на свете есть немало людей, не менее жадных и жестоких, чем орки…
- Не знаю... мне хотелось бы сказать, что твои слова- правда. Но я не уверен, что могу с чистым сердцем сделать это, Андрэт. Если бы мы выбрали "меру", как ты говоришь, разве совершили бы так много страшных ошибок? Разве шли бы к своей цели напролом, не считаясь ни с чем и ни с кем? Мой отец смог остановиться на этому пути и остался в Валиноре... может быть, именно его решение было единственно правильным? Я не знаю.
- А так ли важно тебе знать это? – Аданэт слабо улыбнулась. – Теперь, когда твоя дорога привела тебя сюда, к твоей теперешней жизни, нужно ли думать о том, правильно ли ты поступил, и что тобой двигало? Знаешь, мой отец говорит, все, что ни делается, все правильно. Лишь мы не всегда способны в полной мере осознать свои поступки. Правда… - на миг Андрэт смутилась. – Правда, прежде я думала, что это относится только к нам, к аданам. И не могла представить, чтобы эльфов терзали такие же сомнения. 
Доселе Перворожденные казались ей мудрыми существами, не способными ошибаться, не способными без нужды причинить зло кому-либо. Теперь, после разговора с Аэгнором, она начинала видеть, что разница между их народами не столь велика, как это выглядит на первый взгляд.
- А почему ты не должна говорить об этом? Я знаю много мудрых эльдар, но твои речи ничуть не уступают из речам, хотя их жизнь измеряется столетиями, а ты еще юна... Возможно, мне так кажется, потому, что сам я никогда не причислял себя к мудрым, но мало с кем мне так интересно говорить, как с тобой.
Слова эльфа смутили девушку еще более.
- Раз так, - промолвила она, по-прежнему крепко удерживая его руку, - то мне… мне бы хотелось бесконечно сидеть здесь, у этой речки, среди опавшей листвы, и, не переставая, говорить с тобой…

- Да, это тяжело. Но еще тяжелей видеть врагов в тех, кто раньше были друзьями, братьями... Видеть, как их лица искажаются от ярости, как они убивают... тоже твоих друзей и родичей... Так было в Альквалондэ. А самое страшное чувствовать то же, что и они - ненависть и понимать, что ты тоже способен поднять на них меч. Пороки? Какие же, Андрэт? Неужели большие и худшие, чем нам?
- Наверное…
Андрэт по-прежнему не ведала в полной мере, насколько серьезны пороки, которые свойственны эльдар. Хотя сейчас, после рассказа Айканаро, она могла себе представить гораздо больше, чем раньше.
- Я уже говорила тебе, что в сказаниях эйдан имеется упоминание о тех людях, что ныне служат нашему общему Врагу. По-моему, это хуже, чем быть орком. Орки, если они действительно те, о ком ты говоришь, не выбирали свою судьбу и своего властелина. Выбор сделали за них. А вот те люди служат Тьме сознательно.
Эльда осторожно поцеловал ее пальцы, нежно и с наслаждением. Забыв обо всем, аданэт решительно потянулась к нему, медленно спускаясь со своего возвышения, стремясь поскорее отыскать его губы своими…

- Да, я тоже знаю об этом. И не могу себе представить, что он пообещал им и что наговорил... Хотя ведь и с нами он был очень... мил. До поры. Учил нас многому... пытался подружиться. И многие слушали его. Потом, когда стало ясно, что он как был врагом, так и остался, было уже поздно... Он успел натворить дел. И мы.. с его подачи... Нет, мы никогда не служили Тьме сознательно... но... не темные ли дела творили?
Андрэт глубоко задумалась.
- Должно быть, - сказала она, - всякий, кто бы он ни был и кому бы ни служил, убежден, что творит правые дела. Даже если на самом деле он исполняет злую волю. Быть может, не только вы, но и каждый из слуг Врага поступает так бессознательно, не видя или не желая видеть истинного смысла своих поступков. Можно ли в этом случае осуждать их?
Этот вопрос девушка, казалось, задала сама себе. Благодаря Аданэль она прежде не раз задумывалась о том, что кроется за изнанкой Добра и Зла, какие стремления и помыслы руководят теми, кто служит не во благо, а во вред – не Созиданию, а Искажению… но только сегодня во время рассказа Аэгнора она сумела по-настоящему представить себе эту изнанку, вообразить всю глубину смятения тех, кто был совращен Врагом. "Воистину, они заслуживают жалости, но не осуждения", - сказала себе аданэт.   
- Я... я ждал тебя всю жизнь...
Айканаро потянулся навстречу, и вскоре их губы встретились. В этот момент Андрэт сумела ясно почувствовать дрожь в его сердце - тайный голос любви, который дано слышать только тем, кто любит истинно.
- Айканаро… - она вдруг страстно обняла его. – Не уходи от меня больше… никогда.

Отредактировано Андрэт (2011-09-14 20:49:17)

- Ты думаешь? Почему же тогда творится так много бессмысленной жестокости? И те, кто ее творит, разве они не знают, что творят зло, причиняют страдания? Они делают это сознательно, даже получая удовольствие. Можно объяснить это искажением, но все равно не осуждать не получается...
- Верно, - кивнула Андрэт, - нам трудно понять смысл злых поступков. Может, оно и к лучшему? Иным из нас – как эльдар, так и эйдан, незачем искать оправдания жестокости. 
Уж слишком велик соблазн добиться своего – любой ценой, пусть даже через страдания других. Эта мысль тоже принадлежала Аданэль, однако Андрэт была с этим согласна и разумом, и душою.
- Я не смогу жить без тебя.. как же я уйду?
Аданэт скорее почувствовала сердцем смысл этих слов, чем услыхала их. Вместе с дыханием эльфа они вошли, казалось, в самую душу. Грустно улыбнувшись, девушка выразительно посмотрела на запад – солнце уже уходило за горизонт, и небо окрасилось в пурпур, готовое к сумеркам. Они проговорили целый день, не замечая времени…

- Незачем... да и есть ли они, эти оправдания? Когда я вижу, что творят слуги Моргота, мне совсем не хочется их искать.
Андрэт было трудно судить об этом. Она, родившаяся и доселе жившая в мирное время, в охраняемых землях, осененных солнечным светом, имела лишь самое слабое представление об ужасах войны, которое получила лишь благодаря рассказам отца и брата – тем иногда случалось собирать боевые походы, если вдруг какие-то твари Моргота нарушали установленные границы. Быть может, ей и впрямь было проще судить и прощать, не ведая всего того, что выпало на долю другим… тому же Айканаро. Ведь она имела возможность рассуждать о Добре и Зле с отвлеченной беспечностью, как сторонний наблюдатель, а не участник тех трагических событий, о которых рассказывал эльф.
Солнце все увереннее клонилось к горизонту. Эльда медленно поднялся на ноги и подал руку, помогая девушке встать.
- Уже поздно... тебя, наверное, ждут уже... Я провожу тебя... Я... завтра могу тоже приехать... если ты не против...
И он еще спрашивает? Как же он может сомневаться?..
- Пойдем, - мягко сказала она, положив свою руку в его протянутую ладонь.
Аданэт постаралась, чтобы в одном этом слове прозвучало все, что она успела почувствовать в эти мгновения – любовь и бесконечную нежность, восхищение его обходительностью и трепетной влюбленной робостью.
- Я буду ждать тебя на этом же месте, с рассветом. Если только смогут прийти…
Конечно, если отец заметит ее регулярные исчезновения, то вряд ли одобрит их.
- Айканаро, - Андрэт вдруг подняла на него взгляд, полный смятения, - скажи, неужели нам и дальше придется прятаться здесь ото всех? Нет, милый мой, я вовсе не желаю никаких тайн. Однако, мне страшно…

Аэгнор помог ей подняться, однако, не отпустил руки. Да Андрэт и не препятствовала его прикосновению.
Теперь они стояли друг напротив друга – аданэт и эльда, два разных создания, похожие во всем, кроме сути. Несоединимое, однако, соединенное воедино силой, встать на пути которой не под силу людским или эльфийским законам, либо даже самим законам Арды.
- Хорошо, melde. Я буду ждать. 
Она только отвлеченно кивнула в знак согласия. Мысли ее были заняты иным. Юная аданэт боялась отнюдь не общественного мнения, не слухов, завистливых взглядов и насмешек, которых, конечно, будет вдоволь, когда жители Ладроса узнают о том, кто ее избранник. Начнутся разговоры, как будто бы старшая княжья дочка прежде воротила нос ото всех здешних молодцев, кто пытался подойти к ней, понятно, зачем – решила подцепить себе эльфа… Но куда сложнее было другое. Теперь, когда первый восторг нахлынувшей влюбленности прошел, Андрэт начала понимать, насколько непростая задача предстоит ей, и ему. Ведь для того, чтобы быть вместе, мало было одной любви, пускай всепоглощающей, захватывающей дух. Чтобы провести вместе жизнь – даже человеческую жизнь, ей предстоит сделаться чуть-чуть эльдэ, как и ему – немного человеком. Сумеют ли они сделать это – во имя своего недолгого счастья?
- Нет. Не придется. Зачем нам прятаться? Разве любовь - это что-то запретное? Я не вижу причин скрываться от всех. Я хочу, чтобы ты чего-то боялась, хочу быть с тобой открыто, не таясь, хочу... чтобы ты стала моей женой. Ты согласна, Андрэт?
Сердце на миг замерло от восторга, словно пораженное молнией…
- Конечно, я согласна, - пролепетала девушка словно бы онемевшими губами. – Только… - она не знала, как мягче всего высказать все то, что ее тревожило. – Только получится ли у нас, Айканаро?..

- А почему не должно получиться, melde? Что тебя тревожит?
На миг, Андрэт замялась, подбирая слова.
- Никогда прежде между детьми Старшего и Младшего народов не бывало… таких отношений, - на лице ее вспыхнула очаровательная и чуть стеснительная улыбка. – Я многого не ведаю о ваших обычаях и боюсь… боюсь смутить или огорчить тебя.
Не отрывая взгляда от ее лица, Айканаро протянул руку, тронув давно растрепанные ветром черные волосы. Андрэт перехватила его ладонь, прижав к своей груди, и вновь заглянула в глаза – с нежностью и восхищением, стремясь просто запомнить этот счастливый миг золотой осени, когда любовь соединила Юность с Вечностью. Каким-то образом она знала заранее, сколько бы еще счастья и горя не выпало ей на долю на протяжении жизни, что этот день, и эта золотисто-рыжая листва, и трепетный взгляд возлюбленного, обязаны стать самым ярким и драгоценным ее воспоминанием.

- Чем ты можешь огорчить меня? Я не думаю, что наши обычаи настолько отличаются от ваших, Андрэт. По крайней мере в том, что касается любви... Наверное, мой старший брат больше осведомлен в этом - ведь он провел среди твоего народа гораздо больше времени... Но мне кажется, в главном мы схожи - полюбив, мы хотим провести рядом с любимым столько, сколько будет отпущено судьбой.
- Не всегда, - молвила Андрэт, опустив глаза. – Пойми, милый, что для вас – эльфов любовь есть высшее благо, которое сродни чуду. Теперь ты открыл это чудо и мне – безмерные восторг и счастье, которыми наполнилась моя душа, когда я тебя встретила, и почти сразу… словно так было всегда… но многие аданы любят по-другому. Есть такие, для кого любовь сродни привычке, а то и вовсе всего лишь похоть. И они не поймут нас, наверняка не поймут… 
Сама аданэт могла запретить себе думать об этих пустых, нехороших людях, она умела не замечать чужих насмешек, а сплетен и вовсе никогда не терпела… но вот как отнесется к этому Аэгнор? Она считала себя обязанной предупредить его о том, что даже среди ее селения отыщется немало таких, кто будет осуждать их, в тайне завидуя.
А ведь есть еще отец, и лорд Финрод, старший брат Айканаро, от мнения которых зависит многое…
- Андрэт... мне кажется, что если что-то мучает тебя, вызывает страх или сомнения, - скажи об этом... Я знаю, что нам может быть нелегко, но верю, что если судьба подарила нам эту встречу, то мы сможем преодолеть все, что нам уготовано...
- Любовь моя, я хочу верить в это, правда хочу… Но сколько еще вопросов, на которых не отыскать ответов. Только дождаться, пока на них ответит само время. А когда я думаю о времени, мне становится страшно. Для нас с тобой оно течет по-разному, и в этом мы никогда не сравняемся…

- Да, я слышал об этом... Но разве так уж важно, чтобы нас поняли те, кто не считает любовь высшим благом? И мне вообще не очень понятно, какое им дело до нас с тобой? Неужели чужая жизнь настолько интересна?
- Да, любовь моя, к несчастью многие из моего селения, узнав о нас, будут испытывать зависть, причем страшную, ядовитую, исходящую насмешками и всевозможными слухами.
Наверное, среди эльфов никогда не бывает подобного. Этот светлый народ наверняка умеет по-настоящему радоваться чужому счастью, не имея даже мысли, чтобы таить камень в рукаве. А потому Аэгнору должно быть неприятно, даже отвратительно слышать о проявлении уродства в человеческих душах.
- Да, я знаю и понимаю это... Но, Андрэт... ты не боишься, что если мы будем искать ответы на все вопросы, то даже то время, что нам отпущено, будет потеряно?
Не отыскав иного ответа, Андрэт лишь коротко кивнула и попыталась улыбнуться. То время, что было им отпущено… для нее – целая жизнь; для него – все равно, что несколько мгновений. Любовь вечного солнца и бабочки, что живет всего день – немыслимая, невозможная, яркая и короткая, как вспышка молнии… Однако теперь девушка вопреки всему твердо знала, что не откажется от нее, пусть даже все и вся будут против.