Нэрданэль лежала на мягком, как вата, прибрежном песке, прикрыв глаза. Любой мог бы подумать, что она спит. Однако дочь Махтана не просто бодрствовала – в этот момент она выполняла работу, наверное, гораздо более сложную и интересную, чем у себя в мастерской. Художница, что жила в ней, находилась сейчас на пике творческого подъема. Со времени восхода Лаурелин Нэрданэль провела на этом месте не один час, отвлеченно созерцая равномерное движение моря и облаков. Отыскав вдохновение, она вскоре прикрыла глаза, проверяя, насколько хорошо пейзаж отложился у нее в памяти.
В Тирионе дочь Махтана была прославлена как портретистка. Многие эльдар заказывали ей портреты – своих любимых, своих детей, свои собственные... Зато другие картины, которые она рисовала, не интересовали почти никого и часто оставались пылиться в мастерской, либо мать украшала ими стены в доме. Но Нэрданэль это вовсе не печалило. Ей достаточно было того, что эти картины приносят ей удовлетворение, которое обычно испытывает творец, видя, что задуманное изделье удалось на славу.
Уже сейчас Нэрданэль старалась досконально продумать каждую линию своего будущего творения. Увлекшись, она совершенно отошла от реальности – словно бы уснула. Но к действительности ее вдруг вернуло ясное ощущение чьего-то присутствия. Нолдэ поспешила открыть глаза. Неподалеку, у кромки воды она ясно увидела чью-то фигуру. Эльда, нэр. Он стоял неподвижно, быть может, глубоко о чем-то задумавшись. Вероятно, он и сам доселе не заметил дочь Махтана.
Внезапно этот одинокий образ показался Нэрданэль весьма интересным. Не отводя глаз, она стала наблюдать за ним.

Отредактировано Нэрданэль (2011-07-26 20:31:09)

- Какая красивая...
Нэрданэль снисходительно улыбнулась, угадав, что незнакомец говорит сам с собою. Она тоже имела подобную привычку. Однако, поскольку дочь Махтана отлично владела собой, мало кто замечал за ней это. Иногда подобный самоконтроль смертельно ей надоедал – появлялась жгучая потребность уединиться, уйти куда-нибудь подальше от города в тихий лесной уголок, или, как сейчас, на берег моря, где трудно было столкнуться с кем-либо из знакомых.
Когда встречный эльда обернулся, Нэрданэль узнала его. Сын государя Финвэ славился на весь Тирион как на редкость талантливый мастер – едва ли кому-то еще удавалось достичь подобных высот в столь юном возрасте. Нолдэ слегка нахмурилась, напрягая память. Кажется, он был ее ровесником, или, может, даже младше… Ее отец Махтан был знаком с этим юношей и превосходно отзывался о нем.
Впрочем, личность молодого нолдо мало интересовала Нэрданэль. Куда занимательнее была его… нет, даже не внешность, а скорее выражение лица; его движения – резкие и одновременно осторожные, словно неуверенные; вся его фигура, которая на фоне бескрайнего моря с первого взгляда показалась рыжеволосой эльдэ воплощением стихийного, бунтарского одиночества.   
Принц Феанаро убрал что-то в сумку, висевшую у него на плече, и направился в сторону берега. Заметив Нэрданэль, он поклонился ей – почтительно, хотя и без особого любопытства. Как бы в ответ на это нолдэ поднялась на ноги.
- Добрый день, милорд, - спокойно сказала она.

Похоже, Феанаро не собирался уходить. Принц нолдор сел напротив, прямо на прибрежные камни, явно намереваясь продолжать разговор. Нэрданэль была весьма обрадована этим, по-прежнему пытливо наблюдая за своим новым знакомым; ловя каждое его движения, каждый взгляд профессиональным взглядом художника.
- Aiya, леди... Вы дочь Махтана-кузнеца, художница. Верно?
- Вы меня знаете? – Нолдэ не сдержала удивления. – Верно, что Махтан Аулендиль – мой отец, и что я умею рисовать. Ну, а то, имею ли я право называться художником, решать не мне…
Она улыбнулась, будучи уверенной, что юноша поймет ее слова правильно. К тому же, дочь Махтана не могла не заметить того, что теперь, узнав, кто она такая, Феанаро, наконец, заинтересовался ею.
Только чтобы не дать их беседе угаснуть, она спросила:
- Скажите, отчего вы ушли так далеко от города? Кажется, вы что-то искали в воде?..

- Немного слышал о Вас на улицах... и от Вашего отца. Он очень хорошо отзывается о Ваших работах. Хотя я, честно говоря, ничего не понимаю в этих картинках. Но признаю, что они весьма симпатичны.
- Да, симпатичны… вы правы.
Нэрданэль рассмеялась, удивленная – и надо сказать, приятно удивленная неловкостью принца. Слишком уж надоели ей те, кто, не понимая в искусстве ровным счетом ничего, находят возможным изображать из себя ценителей и знатоков. Дочь Махтана подумала, что общаться с этим юношей ей будет легко.
- Вот уж не думала, что мой отец станет хвалить меня – тем более за глаза. Обычно он только критикует мои работы.
- Идём. Я бы хотел попросить, чтобы Вы нарисовали мне картину. Если, конечно, Вы не против.
- Не против.
Только теперь нолдэ осознала желание, родившееся в ее душе при первом же взгляде на Феанаро. Трепетная, неуемная мысль зажглась в ее голове: «Я бы хотела нарисовать ЕГО…» Но, поначалу не подав вида, она лишь улыбнулась в ответ на его улыбку и лукавый, очаровательный взгляд черных глаз.
- Надеюсь, леди умеет лазать по скалам?
- Умеет. - весело отвечала Нэрданэль.

Стараясь не отставать, Нэрданэль следовала за принцем, то и дело переходя от поспешного шага в легкий бег и наоборот. Неожиданная настойчивость, с которой Феанаро увлекал ее за собой, заинтриговала нолдэ еще сильнее.
- Да уж, Махтан много критикует и мало говорит приятностей. Но о Ваших работах он, кажется, может говорить о-очень много. Однажды целую лекцию мне наговорил, что Вы вся такая хорошая, умная, талантливая... наверно, все отцы так отзываются о своих детях?
Сказанное заставило Нэрданэль удивиться. Махтан редко хвалил работы дочери, все больше указывая ей на недостатки. Конечно, делал он это мягко, стараясь не оскорбить ее. Да Нэрданэль никогда по-настоящему и не обижалась. Напротив, она привыкла быть благодарной отцу – благодаря его критике она лучше оттачивала свою технику, и со временем привыкла замечать даже самые мелкие недочеты, на которые прежде не обращала внимания. Но теперь оказалось, что кузнец высоко ценит ее творчество, а она ведь даже не подозревала об этом!..
«Интересно, отчего он так поступает? Наверное боится, чтобы я, чего доброго, не возгордилась – и тщеславием не загубила свой талант…» Подумав так, Нэрданэль чуть заметно улыбнулась, обрадованная мудростью своего родителя, его благоразумной предусмотрительностью. Подобное, разумеется, было вполне в духе Махтана. Недаром многие эльдар в Тирионе считали его хорошим наставником.
- Выходит, что не все… мой отец редко меня хвалит. Во всяком случае, как мне стало ясно из ваших слов, он, похоже, предпочитает делать это, когда мои уши его не слышат. 
Ее спутник побежал еще быстрее, почему-то глядя в ту сторону, откуда лился уже начавший блекнуть золотой свет Лаурелин. Внезапно Феанаро остановился, словно спохватившись, и обернулся к ней. В этот момент Нэрданэль уловила смущение в его глазах, хотя общий вид юного нолдо был по-прежнему нарочито непринужденным.
- Не тяжело бежать?
- Нет, благодарю вас. Но к чему такая спешка?
Любопытство рыжеволосой эльдэ все росло.

- Лучшее зрелище откроется где-то через час и держится всего минут десять... а нам ещё добираться туда довольно долго... извините, если Вам неудобно.
- Все хорошо, милорд.
И снова они побежали. Феанаро по-прежнему держал за руку дочь Махтана, хотя Нэрданэль успела перенять от него такую же судорожную поспешность, и теперь принц мог не беспокоиться, что его спутница отстанет.
Вскоре перед ними легка едва заметная горная тропинка… даже, скорее, не тропинка, а подъем, уводящий далеко вверх, вроде ступеней – очень узких, наполовину прикрытых редкой травой. Феанаро пропустил ее вперед, указав куда-то рукой.
- Нам во-он туда.
Кажется, теперь нолдэ догадывалась, куда новый знакомый ведет ее. Профессиональная интуиция – наживное качество, без которого не может состояться ни один художник. Благодаря ей Нэрданэль умела чувствовать, где находятся красивые места, даже не видя их прежде. Здесь она никогда не бывала ранее. И, тем не менее, взглянув туда, куда указывала рука юноши, мгновенно поняла, что там, вероятно, есть место, откуда открывается замечательный вид.
- Чего же мы ждем? – в голосе ее прозвучали азартные нотки.
Нэрданэль первая шагнула на выступ.

- А как Вас зовут? Я не спросил, извините...
- Нэрданэль, - мигом представилась нолдэ. – Это – мое отцовское имя. Впрочем, материнского у меня пока и нету… Иногда – правда редко - меня называют Рускэ – как отца.
Бережно – что показалось Нэрданэль удивительным для его порывистой натуры – Феанаро отстранил ее и пошел вперед.  Она покорно вжалась в камень скалы, давая ему дорогу.
- Ещё раз извините, просто лучше мне пойти первым - безопасней будет.
Дева пожала плечами.
- Наверное, вы правы.
Она вновь пошла вперед, увлекаемая им за руку все выше и выше. Свет Лаурелин шел на убыль, теней становилось все больше, они удлинялись, накрывали тропу, затрудняя двум юным нолдор их путь. Пару раз Нэрданэль, опасаясь оступиться, опиралась свободной рукой о плечо своего спутника, но он не оборачивался и, кажется, вовсе не замечал этого.
- А вы, милорд? – неожиданно спросила она. – Как мне будет лучше называть вас?

- Моя мать дала мне имя Феанаро, и это имя я люблю больше, чем отцовское Финвион или же то, которое подарили мне другие эльдар, - Куруфинвэ, - за... талант.
Нолдэ слабо улыбнулась. В иных устах эти слова звучали бы пустым, даже никчемным бахвальством, но этот юноша не казался ей ни франтом, ни гордецом. Напротив, он словно бы засмущался, или даже, быть может, был несколько раздражен, припомнив о молве, гуляющей за ним. Со стороны такая непосредственность показалась Нэрданэль очаровательно-трогательной, прелестной.
- Тогда и я буду называть вас Феанаро, сударь. 
Наконец, они оказались на месте. Это была небольшая скальная площадка на весьма почтительном расстоянии от земли. Оглянувшись кругом, дочь Махтана увидела великое Море, распростертое на многие лиги вперед. Волны, окрашенные убывающими лучами Лаурелин, искрились золотом не менее, чем драгоценные вещи, изготовляемые ее отцом. Вид и впрямь оказался потрясающим…
Перед последним выступом Феанаро неожиданно утратил равновесие и споткнулся.
- Вы в порядке? – осторожно спросила рыжеволосая эльдэ, останавливаясь, чтобы подождать его.
Как бы вместо ответа тот прошел вперед и уселся на ближайший выступ.
- Если Леди не желает сидеть на камнях, то я готов предложить Вам свои колени. Хотите?
Взгляд ее янтарных глаз встретился с его глазами – черными, озорными, однако словно бы преисполненными некоторой тайной грусти, некоторой холодности, спрятанной сейчас глубоко.
- Благодарю вас.
Лукаво подмигнув, Нэрданэль сделала шаг вперед и взяла его руку.

Нэрданэль осторожно опустилась на колени к своему новому знакомому, и смущаясь, и одновременно радуясь, сама не ведая, чему. Феанаро улыбнулся ей. Улыбка юноши вышла одновременно веселой и грустной, немного забавной и удивительно искренней. И, кажется… да, дочь Махтана была почти уверена в том, что он испытывал теперь ту же неловкость и тот же горячий, необъяснимый восторг, которые царили и в ее собственной груди.
Неожиданно Финвион коснулся ее волос. Нэрданэль провела рукою по рыжей вьющейся пряди, слегка коснувшись кончиками пальцев его руки, и тут же обнаружила в своих волосах украшение из стали. Должно быть, оно великолепно…
- Вы позволите? – спросила она, покраснев.
Легким мановением руки она сняла заколку и пригляделась к ней. Красивая сталь, редкая. Мало кто умеет работать с такой. Отец ценит ее почти так же высоко, как и медь, которая, как всем было известно, являлась излюбленным материалом прославленного Аулендиля.
- Это мне? Благодарю вас… - Наверное, впервые за всю свою жизнь горделивая нолдэ не ведала, что сказать, замирая от счастья и словно бы захлебываясь в собственных чувствах. Причем, казалось бы, из-за мелочи. – Вы… вы сами ее сделали, принц? Она… великолепна.

- Да, это вам. Впрочем... Лучшей благодарностью за этот подарок будет, если Вы будете звать меня исключительно по имени. По крайней мере, если мы вдвоём.
Нолдэ согласно кивнула и снова смутилась.
- Благодарю вас…
Феанаро приблизился еще больше, кладя голову ей на плечо.
- Так Вы нарисуете мне такую картину?
Что-то было необычное, особо трепетное в этом вопросе… Нэрданэль вдруг резко поднялась на ноги.
- Я нарисую ее, - уверенно сказала она. – Только услуга за услугу…. Я хочу, чтобы потом вы, Феанаро, согласились позировать мне.

- Так ты хочешь, чтобы я тебе позировал? И что же ты хочешь нарисовать?
- Вас, - с неожиданным волнением выдохнула дочь Махтана. – Ваше лицо…
Не отрываясь, она глядела на юношу, теперь стоявшего прямо напротив ее. В свете смешанных лучшей Двух Древ он изумительно преобразился. Лицо его и весь облик словно наполнились красками, расцвели, засияли озорством напополам с едва заметным оттенком упрямой юношеской решимости.
Феанаро и прежде казался Нэрданэль положительно необычным, заслуживающим внимания. Но лишь теперь она к своему изумлению поняла, что он прекрасен.
И вдруг, словно испугавшись его откровенного взгляда; боясь поранить свою предательскую гордость, нолдэ отвела глаза.
- Здесь и правда восхитительно, - сказала она. – У вас замечательный вкус. Если пожелаете, то мы можем вновь встретиться здесь завтра в это же время. Я возьму с собой краски.

- Хорошо.
Феанаро не знал, что ответить, словно смущенный прямолинейностью едва знакомой нолдэ. Нэрданэль снова поглядела на него – на этот раз с легкой, какой-то почти родительской улыбкой.
- Простите, если я сказала что-то не то.  
- Завтра? Во сколько Вам будет удобно?
- В любое время, - ответила дочь Махтана. – А вам?
Юноша только отвернулся, глядя куда-то в даль – где почерневшее в сумерках море сливалось со стремительно темнеющим небом. И вдруг промолвил, казалось, обращаясь больше к самому себе, нежели к своей спутнице:
- Быть может, мы сможем вместе вернуться в Тирион?
- А почему бы нет, - улыбка нолдэ сделалась шире. – Я была бы вам благодарна, если бы вы проводили меня. Сейчас уже поздно, а пока мы доберемся до города, успеет совсем стемнеть.
В действительности рыжая Махтаниэн никогда не боялась темноты. Однако, нужен же был благовидный предлог, чтобы просить принца сопроводить ее до самого дома… уж очень не хотелось расставаться с ним на полдороги.

- Ничего. Все в порядке.
Что-то в голосе принца не понравилось Нэрданэль. Видно, смущение Феанаро никуда не исчезло; напротив, оно сделалось только сильнее…
Эльдэ перестала улыбаться и опустила взгляд, глядя на чернеющую внизу морскую гладь.
- В любое, так в любое. Как насчет времени утреннего Смешения? Или лучше чуть позже?
- Нет, милорд, я думаю, в самый раз. Мне по нраву утреннее Смешение. Живость красок неба, его сияние в этот волшебный час будет как раз тем, что нужно.
Как и всякий художник, дочь Махтана не могла не ценить предрассветной красоты Амана, когда кругом все будто сверкает нежными оттенками лучей Золотого и Серебряного древ.
Только бы юноша не передумал, только бы и впрямь пришел завтра…
- Идемте, леди?
Феанаро поднялся на ноги и протянул руку своей спутнице. Нэрданэль нерешительно вложила свою тонкую ручку в его распахнутую ладонь.
- Конечно, идем.