Печальна была Лебединая Гавань в этот час, печальна и словно окутана невесомым, но ощутимым покрывалом горечи. Горечь стыла в самом воздухе, казалось, мешала говорить, превращала все судорожные попытки вымолвить хоть слово лишь в горячие, но бесполезные выдохи. Воздух с моря обжигал легкие, и впервые, наверное, Амариэ так хотелось закрыть глаза и не открывать их снова. Сомкнуть глаза, крепко-накрепко смежив ресницы, закрыть ладонями уши, сжать приоткрытые губы,-  чтобы -  не видеть, чтобы не слышать, чтобы не выдать своей беззащитности перед лицом неизбежности.
А, между тем, сад все еще был прекрасен, и стены Дворца были также белы, и волны вот так же мягко бились о берег, и звук их не изменился, даже если содрогнулся весь привычный мир. Даже если Тьма окутала Землю. Но даже того ничтожного света, что ни шел ни в какое сравнение со Светом убитых Древ хватало, чтобы можно было почти неразличимо увидеть фигуры двоих. Сад не был пуст. Тонкая, женская фигурка, хрупкая и словно дрожащая на ветру, как стебелек, закрыла лицо ладонями на миг, и плечи ее вздрагивали. Подняв голову, она умоляюще протянула к стоявшему рядом руки, глаза ее были полны сдерживаемых слез и сейчас, как никогда, походили на море, что шумело невидимо где-то близко и в то же время неизмеримо далеко. Ни море, ни Дворец, ни непроглядный небосвод - ничто не имело сейчас для нее значения. Кроме того, кто стоял рядом. И все же - неизмеримо далеко. Словно бы то море, и слышно, а рукой не коснуться. И вынести этого даже сердце мудрой ваниэ было не в состоянии.
- Финдарато.... - как мучительно было только произнести его имя, мучительно и по-прежнему, важно, губы девушки дрожали, ветер швырял тяжелые пряди в лицо, спутывая их, скрывая черты, которые и так приходилось угадывать почти в потемках, - Ответь мне, почему?

Подступившие, еле сдерживаемые слезы жгли глаза, но пока никак не могли хлынуть потоком, принося хоть мимолетное облегчение, давая волю той страшной боли, что сжимала грудь, будто когтистой лапой. Амариэ Ваниэ никогда еще не плакала, ни разу за всю свою жизнь, а вот сейчас стояла на ветру, кусая губы, чтобы не разрыдаться в голос. Но и заплакать она не могла. Еще пока - не могла. Ветер своими ладонями касался обоих эльдар, будто пытался что-то им сказать, но она не понимала его слов, не желала сейчас их слышать. Хотя все ветра подчинялись ее учителю, Владыке Мира, Манвэ Сулимо. Но что в мире сейчас имело для нее значение? Лишь одно-единственное лицо, то, в которое она сейчас вглядывалась, отчаянно и жадно, запоминая каждую черточку. Смотреть на него было невыносимо, но не смотреть - еще более невозможно....
Мужественное даже в своей печали, а Финдарато Инголдо был печален в эту минуту, нежное, но непреклонное. Амариэ подняла руки, взяла его лицо в свои ладони, пальцы гладили кожу, беспорядочно, ласково, словно пытаясь удержать хотя бы эту память о прикосновениях. Девушка встала на цыпочки, приблизила свое лицо к нему, заглянула в глаза.
- Кому ты должен и что? - голос ее был тих, срывался, путался с шумом прибоя, - А передо мной у тебя разве нет долга?

Отредактировано Амариэ (2009-10-15 16:20:13)

Словно не выдерживая ее взгляда, Финдарато закрыл свои собственные глаза. Сейчас, в этом сгущающемся мраке, который лишь чуть рассеивали звезды Варды, эти глаза казались темными, но Амариэ хорошо знала их истинный цвет, серебристо-серебряный, самый распространенный среди нолдор, но не такой, как у сынов Феанаро, не сталь клинков, а расплавленное серебро. Ваниэ почувствовала, как щеки касаются длинные пальцы, повернула голову, прижимаясь к его ладони ближе, но даже родное прикосновение не могло успокоить боль.
- Мне ты тоже нужен.... - тихим шелестом, не упрек, скорее, мольба... Бесполезная, впрочем, - Не только им.
Но разве эти слова могли хоть что-либо изменить? Он любил ее, он сам сказал, да и она знала это всем сердцем, но было и то, против чего он не мог пойти. Именно таким она его и полюбила, правда, не знала, какой горькой минутой для нее обернется эта его черта. Но ведь и она любила его, но было то, против чего она сама пойти не могла. Только как было это объяснить?
- Слова Намо... Ты понимаешь ведь, что дороги назад не будет? Что если ты уйдешь сейчас, ты не вернешься. Не вернешься никогда!
Это страшное слово "никогда" рассекло ей сердце, заставило задохнуться судорожно, и, наконец, по щекам потекли слезы, медленным, но неудержимым потоком, капля за каплей. Амариэ плакала.

Отредактировано Амариэ (2009-10-16 15:41:12)

- Понимаешь, и все же уходишь?
Рука Амариэ разжалась, пальцы, как крылья бессильной птицы, распахнулись, отпуская это ощущение касания, единения, тепла под кожей. Тебе же больно, любимый мой, так почему же ты поступаешь так.... Но ответ она знала, знала слишком хорошо, читала по его глазам, по его скорбно сжатым губам.
- Больно... - совсем по-детски пожаловалась она, прижимаясь к его груди, спрятала лицо на груди. Скоро вся его рубаха должна была стать солона от ее слез, - Так больно... что трудно дышать.
Ваниэ изо всех сил обвила руками его пояс, словно бы эти объятия могли позволить ей его удержать, подняла голову, не разжимая судорожного кольца рук. Ветер мешал пряди их волос, тонкой паутиной порой скрывая оба лица.
- Ты понимаешь, что же ты делаешь? - для Амариэ все было более чем очевидно, - Этот уход... это неправильно! Ваш поступок способствует только Искажению. Ты думаешь, что поможешь своему народу, но, уходя, вы ввергаете себя в беду и помогаете Врагу Мира. Неужели это не очевидно? Это все - только Темному Вала на пользу! Зачем помогать ему в его замыслах?

Нолдо так отчаянно, так исступленно прижал ее к себе, будто хотел унести с собой за Море тепло ее тела, запах ее волос. Амариэ зарылась лицом в складки одежды на его груди, ища укрытия и спасения, но даже там ее не оставляла боль, которая змеей заползла в самое сердце. Холодные ее ладони обхватили его пояс, руки обвились вокруг теснее, словно вплавляя в объятии одно тело в другое.
- Вот именно, - глухо прошептала эльдэ, - Твой отец не идет со всеми. Разве это не достаточно для того, чтобы ты остался? И твоя мать остается здесь... ты и их покидаешь?
Это все равно Искажение, ну, неужели ты не видишь? Этот поход принесет только беды Арде, перевернет ход ее истории, усложнит задачу борьбы с Мелькором валар... нолдор ослепли в своей гордыне и не видят, что идут в бездну. И тащат с собой туда других, близких и любимых!
Но эти слова вряд ли могли бы, даже если бы и были сказаны вслух, повлиять на решение ее возлюбленного. Финдарато умел быть таким упрямым, когда это ему казалось необходимым. Его не отговорить...
- Это искажение все равно, - совсем тихо произнесла ваниэ, - Но, хорошо, пусть так... А если еще большее преступление предать близких, то...
Страшное мгновение для того, чтобы собраться с мыслями, еще более страшное, чтобы произнести задуманное. Амариэ Ваниэ, Бриллиант Амана, подняла голову и со странным блеском в глазах сказала:
- Тогда я иду с тобой. Возьми меня в этот путь, Финдарато! Я стану тебе утешением в дороге и звездой во мраке. А утешение тебе понадобится...
И вдруг остро в сознании эльдэ возникла картина, - белые льды и глухое отчаяние. Она не знала, к чему это относилось, но поняла в момент предвидения, что если пустится она в этот путь, то умрет в дороге. И пусть! Амариэ сжала губы. Я не передумаю.

Она не верила своим ушам. Финдарато не хочет, чтобы она шла с ним? Финдарато не желает ее видеть рядом? Слезы в глазах Амариэ, темно-синих, как небосвод над ними, с такими же мерцающими искрами, притаившимися в глуби, разом высохли от шока, вызванного этими словами.
- Но почему?
Она вглядывалась в его глаза, искала в них ответы на вопросы. Но находила только любовь. Впрочем, разве любовь не есть главный ответ на важнейший вопрос жизни?
- Твое место здесь, ты ведь и сама знаешь об этом.
Знаю. Знаю, что ты прав, любовь моя. Мое место - здесь. А ты - ты должен идти.
В его словах была безжалостная правда, которую эльдэ и сама знала. Правда, которую нельзя было оспорить. И с которой так трудно, почти невозможно было смириться.
- Обещаю, - голос Амариэ на этот раз был тверд, хотя это слово было самым тяжелым из сказанных ею, - Но и ты обещай, что вернешься!
Его слова не уняли боль в сердце, но приглушили ее. Ему и вправду нужен был кто-то, кто будет ждать. Ждать терпеливо, преданно, всегда проще возвращаться, если знаешь, что есть к кому. А о том, что остающемуся тяжелее - умалчивают все легенды.
- Но прежде, чем ты уйдешь, сделай это ожидание наполненным смыслом для нас обоих, - Амариэ поднялась на цыпочки, потянулась губами к нему, - Поцелуй меня, Финдарато!
Ее соленые от слез и морских брызг губы отчаянно прильнули к его губам.

Поцелуй оказался терпким и горьким, но таким отчаянным и необходимым, что Амариэ тянулась вслед за губами Финдарато, не желая отпускать его из своих объятий, даже на то короткое время, чтобы прошептать "Люблю".
- Валар позволят, - Амариэ все-таки нехотя позволила нолдо отстраниться, в конце концов, прижала ладонь к губам, чтобы сохранить это ощущение, - Они милосердны... Они не будут жестоки к нам.
Брови ее приподнялись. Сохранила? Не веря своим глазам следила Амариэ, как он достает коробочку, открывает ее, и как вдруг ярко в свете звезд на бархатном фоне блестят два серебреных кольца.
- Финдарато...... - это был потрясенный шепот, неслышный на фоне волн. Глаза ваниэ расширились, на ресницах вновь вспыхнули слезы. Она протянула тонкую дрожащую руку, взяла кажущийся хрупким дар, сжала темно-синюю коробочку пальцами, чувствуя ее форму, ощущая ее кожей.
- Сохраню, - Взгляд ее, блестевший от слез, вдруг стал решительными, она достала одно кольцо из коробки, промедлила миг, потом взяв нежной рукой ладонь Инголдо, надела его ему на палец, - Но лишь одно. А второе сохрани ты.
Пожалуйста. Только вернись.
- Я клянусь именами Владыки Манвэ и Владычицы Варды, что дождусь тебя, любимый!

Амариэ посмотрела на тонкий ободок, обхвативший ее палец, сияние звезд отражалась от него слабым свечением, а в горле стыла странная горечь.
- Как все вышло.... - прошептала она недоверчиво, - Даже Валар могли ли знать?
Горьким был этот прощальный дар, горьким и печальным, но это был дар любви. И выше ее сил было отвергнуть его. Она потянулась к Финдарато снова, обхватила цепкими пальцами шею, отвечая на соленый поцелуй. Ладони ее разжались, ласкающим движением упали на плечи возлюбленного, ощущая всю их напряженность и скованность. Ветер перемешивал пряди их волос, играючи, швырял в лица.
- Если это последний вечер, - прошептала она ему в губы, - то не уходи вот так просто...

- Если так, то все остальное неважно...
Шепот этот исходил из самого существа девы, настолько глубоко въелась в нее боль, что теперь она сплеталась с любовью в один причудливый узел на самом дне ее сердца, словно две змеи, и ни одной из них ей нечего было возразить. Любовь требовала от нее жертвы, а боль не отпускала ни на миг. Но ей хотелось поднести ему дар на прощание, и не только кольцо, не только обещание, безнадежное, возможно, ждать и клятву верности, но нечто еще - как частицу себя.
Амариэ приподнималась на самые мысочки, чтобы дотянуться до его губ, впитать соленый вкус то ли моря, то ли собственных слез с них пересохшими губами. Ладонь ее скользнула по его шее, забираясь под ворот, чувствуя пульсирующую жилку, горячую, отчаянную и сильную. Еще крепче прижавшись к нему, она потянула его на себя.

- Ты боишься?  - ладонь Амариэ легла на шею Финдарато, потом спустилась ниже, скользнув под ворот рубахи, погладила ключицы, лаская теплую твердую кожу. Ее собственный голос звучал, как чужой, но она не замечала этого, подхваченная вихрем противоречивых чувств и ощущений, - Не стоит.
Ваниэ дрожала, но это не была дрожь страха, скорее, предвкушения. Губы ее снова накрыли губы любимого, руки потянули с плеч ткань.
- Если больше ничего не остается.... - Амариэ медленно опустилась на колени на песок, потянула за руку Финдарато за собой, - То пусть хоть это.... под светом звезд.

- Я не могу сказать, уверена ли я, что происходящее сейчас правильно, - Амариэ удивилась собственной твердости, неожиданно зазвучавшей в обычно ласковом, нежном голосе, - С другой стороны, Исход ваш тоже неправилен, однако, вас это не останавливает... Я уверена только в том, что хочу этого. Более всего на свете. Разве что еще более я хотела бы, чтобы ты остался, но этому моему желанию не суждено сбыться. Так я буду довольствоваться малым.
Ее взгляд жадно и неотрывно следил за каждым движением нолдо, запоминал его на грядущую вперед вечность. И в то же время она изучала его, - вот открылись широкие плечи и грудь, скрытые ранее одеждой, и она поразилась, каким бледным он кажется в свете звезд. Бледным, но не хрупким. Вот упала его котта на песок, и рубашка последовала за ней. Вот сам Финдарато опустился рядом с ней, и пальцы его бережно занялись ее платьем. Амариэ не могла больше ждать, боль разрывала ее изнутри, вгрызалась в нее. Отныне и в Валиноре будут несчастные... Она нетерпеливо дернула плечами, подняла руки, помогая Финдарато разобраться с завязками ее платья, и легкий шелк поддался под их общими усилиями, соскользнул с плеч на землю. Обнаженная, она смело посмотрела ему в глаза, совершенно не стесняясь собственной наготы, положила руку на его плечо, даже на фоне его кожи ее ладонь выделялась своей белизной. Ее пальцы скользнули по его коже, изучая, вздрагивая, наслаждаясь каждым прикосновением. Внезапно ей почудилось, будто его грудь покрыта рваными, кровоточащими ранами, и ужас сковал ей сердце. Видение пропала, как будто его и не было, но отчаяние осталось здесь, и, чтобы заглушить его, заставить замолчать, утишить хоть на миг, дева наклонила голову и коснулась губами его плеча:
- Соленый....
Затем она откинулась на их брошенную одежду, вдыхая родной, знакомый запах любимого, исходящий неуловимо от его рубашки, по которой она рассыпала шелк своих волос, руки ее поднялись и заключили его лицо в кольцо, поймала в замок своего плена, пальцы ласково, исступленно гладили его щеки, виски, подбородок.
- Больно... так больно, что трудно дышать, - прошептала она, - Но ради тебя я должна быть сильной, должна научиться терпению... ведь это не так много - немного терпения, ведь правда? Я дала тебе клятву верности и сдержу ее, а от тебя я попросила только обещания вернуться, и ничего больше, никаких других обетов не прошу, несмотря на кольцо и твои слова. Несмотря даже на то, что сейчас произойдет. Ведь я не знаю, какие трудности уготованы тебе там, и какие встречи...Может быть, случится так, что ты будешь отчаянно нуждаться в утешении, и, если однажды, там, в новых землях, ты и не вспомнишь моего лица спустя несколько столетий, я не буду тебя винить.... И поэтому я не связываю тебя никакими обещаниями. Но я буду помнить. И я дождусь. Только, пожалуйста, Инголдо, люби меня, люби сейчас.
Может быть, это поможет.
Она отчаянно вцепилась в его плечи, как утопающий хватается за соломинку, потянулась навстречу, отыскивая губами губы...

Отредактировано Амариэ (2009-12-24 01:19:36)

Амариэ потянулась за любимым, прижалась к нему, кожей к коже, ощущая тепло его души и раскрывая навстречу свою, без остатка отдавая всю любовь, перемешанную с отчаянием. Нашла соленые губы, поцеловала его долго и нежно, стараясь заглушить боль, терзавшую сейчас их обоих - она чувствовала его боль даже острее, чем свою... Зарылась пальцами в его волосы, перебирая золотые пряди, запоминая, впитывая ладонями их мягкость.
- Я не забуду эту ночь..,- едва слышно, одним дыханием, ощущая ответное дыхание на губах. - Я всегда буду любить тебя... Сколько бы не прошло веков...
Эти слова отозвались в душе новой болью, перехватывая дыхание. Словно ледяная беспощадная рука стиснула сердце. Единственная ночь... Пройдет она - и останутся лишь вспоминания, наполненные непроходящей горечью...

Тьма. Тишина, рвущая сердце. Далекие огоньки звезд...
- Meldanya..,- горло сжимается от сдерживаемых слез. Что еще сказать? Она приникла лицом к горячему плечу, обвив руками  шею. Остановить, удержать хоть на мгновение...
Пронесся зябкий ветер, заставив ваниэ вздрогнуть и крепче прижаться к любимому. Безумие ночи медленно гасло, оставляя горькую безнадежность. Амариэ чуть слышно вздохнула, по щекам катились соленые капли. Ее ладони медленно скользнули по его плечам, даря прощальную ласку. Как расстаться, когда на это нет сил?
"Не уходи... Останься... Хоть ненадолго..."
Амариэ понимала, что это безнадежно. Что это причинит ему новую боль. Но удержаться не смогла. Душа заходилась беззвучным криком. Уйдет Финдарато - и станет незачем жить...

Амариэ судорожно вздохнула и силой заставила себя отстраниться, чувствуя, что умирает... Села, подтянув колени к груди, сжавшись в зябкий комочек. Последние нити, связавшие их этой ночью, натянулись до предела, обжигая страшной пустотой. Она не могла сейчас посмотреть ему в глаза, боясь, что не сможет его отпустить... Ваниэ колотила крупная дрожь, но не от ветра - холодный ветер с моря не шел ни в какое сравнение с ледяной безысходностью души...
Слезы катились безостановочно, Амариэ тихо всхлипывала, даже не пытаясь их удержать, пряча лицо в колени. Густые волосы наполовину скрыли ее от Финдарато, но так было даже лучше...