- Меньше бы? Ты так в этом уверен? Или больше? Может, тогда и не осталось бы никого живого на пирсах? Я не думаю, что смерть дяди могла бы кого-то остановить.
- Да, Питьо... Нельо прав. Не меньше, больше. Потому что ты вот смог бы спокойно смотреть на гибель отца или брата?... Вот и арафинвиони бы не смогли.
- Нолдор бы тогда бились между собой, телери бы не тронули. Никто бы не стал спокойно смотреть. Но и также безжалостно убивать не под силу было бы.
Как повернулось бы всё - до конца не известно. Да и зачем предполагать что-то, чего не было и не будет. Всё уже свершилось. Свершилось так, как было предназначено судьбой. И иного пути, варианта событий для них не будет. Зачем они тогда говорят об этом, растравляя и без того открытые раны души.
- Не зло?! Питьо, о чем говоришь?! Мы с азартом убивали таких же эльфов, как и мы, а ты называешь это "пошли не тем путем"?! Конечно мы сейчас не продолжаем совершать ошибок, потому что убивать уже некого! Потому что добились своего, получили, что хотели! А задумываться можно сколько угодно, только потом, когда мы снова встанем перед таким выбором, что мы будем делать?
- Тельво, да пойми ты! Это не то зло, что мы привыкли называть "злом". Да, мы убивали, да добились нужного таким вот способом. Но ведь мы же не собирались никого убивать, не планировали этого. Но это не то, это ошибка, пусть не исправимая, пусть страшная, но ошибка. Потом... потом нам под силу будет сделать иной выбор. Тельво... это война... На войне без смертей никак не обойтись. Для нас она началась вот так... Через боль, через кровь, через смерть. Но выбор мы уже сделали. Единственно возможный выбор.
Питьо понимал состояние близнеца. Его было не лучше. Просто он решил держаться до конца, чтобы не сорваться, чтобы не повести себя как ребёнок, чтобы не плакать... Нельзя...

- Ладно, потом объясню, если опять спорить не будешь. А как? Погиб бы.. И это только подлило бы масла в огонь. Как, вон, с Арафинвэ. Единственное, что было возможно - если бы телери ушли, не стали сражаться. Хотя, это, наверное, было невозможно. Я не думал, что они способны так яростно сражаться...
- А как мне не спорить, если я не согласен? Не знаем мы, как бы все было... А телэри... куда бы они ушли? Ведь это их дом.. И потом... не сражаться означало отдать корабли... а именно этого они не хотели. Да, никто не думал.. вообще никто не думал, что такое получится.
Телэри наверняка и сами не знали, что все обернется так... Может, думали, что Феанаро только угрожает, что от слов к делу не перейдет... А когда это случилось, им уже ничего не оставалось, только защищаться.
"Я вижу... И не только они. Мы сами-то такие же. Только я не знаю, что делать."
"И я... Но так мы сами себя с ума сведем... "
А ведь и правда было непонятно, что делать.
- Нолдор бы тогда бились между собой, телери бы не тронули. Никто бы не стал спокойно смотреть. Но и также безжалостно убивать не под силу было бы.
Финдекано покачал головой.
- Не знаю... не уверен я в этом. Ты думаешь... можно убивать не безжалостно? А как?

- Не знаю... не уверен я в этом. Ты думаешь... можно убивать не безжалостно? А как?
- Мы тогда убивали именно безжалостно. Не смотрели, кто перед нами. А если и смотрели, то не видели, не обращали на то особого внимания. А как не безжалостно... видеть... помнить каждого убитого... И останавливать себя... хоть как-то...
Питьо даже не знал, как это объяснить. Объяснил, как получилось, как сумел. Но почему-то был уверен, что всё было бы не так... не так страшно... да и просто иначе...
- Зло, наверное. Только... Мы ведь не этого хотели, Питьо прав. Так вышло случайно. И... если будет следующий раз, то мы должны остановиться. Раньше, чем что-то случится.
- Что значит, не собирались?! Ты еще скажи, что у нас случайно получилось! Ты так говоришь, как будто мы вазу разбили в гостиной! Война.. Да, война, но мы собирались воевать с Морготом а не со своими же! Чем мы лучше него сейчас, вот скажи мне, Питьо?! Не хотели... Не хотели, но сделали.
- Нет, не вазу мы разбили... свою веру в правильность и чистоту своих поступков расколотили, поломали нашими же деяниями. Оно конечно не совсем случайно всё было. Но и не специально. Да, именно войне с Морготом. С его тварями. Мы лучше него тем, что мы осознали свою ошибку, жалеем о том, что содеяли. Хотим что-то исправить. Моргот же абсолютно осознано вершит зло м нисколько о нём не жалеет. Он и дальше будет вершить его. А мы нет.
Питьо видел и чувствовал, как плохо брату. Но как помочь - не знал. А что-то нужно было делать... Хоть что-то. Чтобы Тельво не было так плохо и так больно.
- Забыть... а мы сможем забыть? Сам же знаешь, что нет. И жить с этим всем дальше... надо.. только я не знаю, как. И отец... мы же верили ему... что он прав... как он мог?
Сказав это, близнец всхлипнул и закрыл лицо руками. Питьо немного помедлил. Потом просто обнял брата за плечи, чуть прижав к себе, будто хотел укрыть того от мучительных воспоминаний, от происшедшего и происходящего, от холодного страха. От всего плохого... Ничего не говорил, зная, что слова наверняка будут бесполезны. Просто хотел разделить боль близнеца напополам, чтобы Тельво было хоть немного легче.

- А вот так и не спорь, все равно, ничего хорошего из этого не выйдет, не переубедишь ты меня. Я ведь тоже не согласен с тем, что ты говоришь.Не знаю куда... Просто с дороги. А тебе не кажется, что проще было бы отдать корабли, чем вот так? Хотя... Они ведь, правда не думали, что все так обернется. А вышло - как с обвалом - дом, или не дом, но с его дороги лучше убраться, пока он не настиг тебя.
- Еще бы... тебя переубедить... это я не знаю кем надо быть.- Финдекано улыбнулся, - только ведь и я упрямый... Проще? Может быть... для нас так было бы проще. А для них... не знаю. И потом... Ты вот уверен, что они вообще могли хоть на миг себе представить, что будет такое? Обвал... угу... только они ведь его не ждали.
А ведь Феанаро было проще понять Ольвэ, чем кому бы то ни было. Он отказался отдать Валар сильмариллы... В таком случае все было бы уж точно гораздо проще.Но он не смог расстаться с творением своей души... не смогли и тэлери. Расстаться и отдать на неправедное, с их точки зрения, дело.
- Мы тогда убивали именно безжалостно. Не смотрели, кто перед нами. А если и смотрели, то не видели, не обращали на то особого внимания. А как не безжалостно... видеть... помнить каждого убитого... И останавливать себя... хоть как-то...
- Боюсь, Питьо, что так не бывает. Вряд ли в бою ты смоешь сдерживать и останавливать себя. И... все же сражаться со своими родичами...не дай Эру, чтобы такое еще раз случилось.
Потому что жалость и война - две совершенно несовместимых понятия. Или надо сразу, с первого момента опустить меч и просто дать себя убить.

- А мы и так видели, и будем помнить каждого, кого убили. Но остановиться, все равно, не смогли.
- Боюсь, Питьо, что так не бывает. Вряд ли в бою ты смоешь сдерживать и останавливать себя. И... все же сражаться со своими родичами...не дай Эру, чтобы такое еще раз случилось.
- Может быть... Но ведь их там много было... убитых. Первых самых, возможно и будем... а тех, что потом - уже нет. Бывает, Финьо, когда бой станет лишь частью жизни, обыйденной и не новой. Да, пусть он, Эру, такого больше никогда-никогда не допустит.
Да уж лучше бы самому остаться лежать там на песке, чем сейчас думать над всем этим и ждать чего-то неопределённого. Нельзя в первую очередь превращать тех, кто в бою на другой стороне, в безликую серую массу и сражаться, не замечая ничего и не жалея ни о чём. Так нельзя, не должно быть так.
- Да, разбили... сами разбили, Питьо, и Моргот тут не при чем! Грош цена нашей правильности и чистоте, если ее так просто расколотить! Если она ломается от малейшего удара. Ваза-то... треснутая была, понимаешь? Знаешь... убивать, осознавая свою ошибку - это еще гаже, чем делать это открыто и с удовольствием! Потому что в первом случае ты себя оправдываешь и даже жалеешь! А это... это жутко. А если.... если мы опять не сможем остановиться? Что, снова поплачем и дальше пойдем?
- Очень даже он при чём! Сколько лет Мелькор кропотливо сеял и взращивал в нас семена раздоров и недоверия. Ведь это всё от того пошло. Ведь не было бы всего этого кошмара, не смути Враг сердца нолдор коварными речами, вроде бы не таящими в себе ничего страшного и предосудительного. Нет, нельзя и наслаждаться убийством. Нельзя и стремиться к нему. Нет, мы потом попробуем такое уже не делать. И, в отличии от тех, кто убивает открыто и не стыдясь, мы сумеем найти обходной путь и миновать опасность повторения прежних ошибок.
Убитых и впрямь их раскаяние уже не волновало. Но ведь нельзя позволять битве  превращать себя в нечто бездушное, которому всё равно - убивать или нет. Должна быть и жалость, и раскаяние, и честь, и совесть. Без них никак и никогда нельзя жить.
- Сделали... Вот и пришла нам пора подумать об этом.
- Но ведь уже... поздно...
- Нет, не поздно... никогда не будет поздно...
Питьо искренне верил в это. И не понимал, что мешает и Тельво поверить в то же.
- Простите меня... Нельо, Питьо.. и ты, Финьо, тоже... за истерику.
- Это ничего... это нормально...
Хоть Тельво уже и успокоился почти, но Питьо пока не переставал его обнимать, чувствуя, что должно пройти ещё какое-то время, немного совсем.
Встретив взгляд Нельо, он еле заметно кивнул. Всё было в порядке, относительном конечно, но порядке.

- А кем? Ну... я знаю, что ты упрямый, только тебе меня не переубедить. Все равно я знаю, что прав был. И ты это поймешь. Для нас... Да  и для них тоже. Только вот, понимаем мы это только сейчас. И они, наверное, тоже. А тогда ни у кого не хватило времени и разума подумать. Да знаю я, что не могли и не ждали.  Просто... Обидно это.
- А вот я и не знаю, кем. И есть ли вообще такие... герои. Знаешь.. так и я знаю, что прав как раз я. Да, только сейчас... способность трезво мыслить вернулась к нам слишком поздно. Может быть, предположи Ольвэ хоть на миг, что все может обернуться таким вот кошмарным образом, он вел бы себя как-то иначе... теперь уже никто и никогда не узнает этого. Обидно. И нелепо. Но вот так...
Финдекано вдруг подумал о владыке Альквалондэ. Что он думает сейчас, что делает? Мучается ли так же, как они? Наверное, вряд ли может быть иначе... Предполагает ли, что мог избежать этого? Неизвестно...
- Может быть... Но ведь их там много было... убитых. Первых самых, возможно и будем... а тех, что потом - уже нет. Бывает, Финьо, когда бой станет лишь частью жизни, обыйденной и не новой. Да, пусть он, Эру, такого больше никогда-никогда не допустит.
- Даже если такое будет с нами, если война станет для нас частью жизни... я не хочу привыкать к ней. Не хочу перестать считать убитых и помнить их глаза. Не хочу стать чудовищем, таким, как Моргот. Только вот не допустить этого должен не Эру, а мы сами.
Кто, кроме них самих, остановит их в следующий раз? Уповать на Единого так же глупо, как винить во всем Врага. Они, только они отвечают за все, что сделали - и плохое, и хорошее.
- Но ведь уже... поздно... Угу... Только... сможем ли? Не верить ему? Простите меня... Нельо, Питьо.. и ты, Финьо, тоже... за истерику.
Финдекано посмотрел на кузена.
- Тэльво.. тут нечего прощать. И это не истерика. А если и она.. так мы все тут в ней. Просто выражается она по-разному, вот и все.- мягко и спокойно сказал он.

- Даже если такое будет с нами, если война станет для нас частью жизни... я не хочу привыкать к ней. Не хочу перестать считать убитых и помнить их глаза. Не хочу стать чудовищем, таким, как Моргот. Только вот не допустить этого должен не Эру, а мы сами.
- Война станет частью жизни. Никто не хочет... Ни ты, ни я, ни кто-либо ещё из тех, кто ступил на этот путь. Да, если не захотим, если не допустим этого в себе, то и не станем такими. В нас есть свет, в нас есть всё то, что может помочь нам не стать частью тьмы. У Мелькора же ничего этого нет и не было. Он изначально был тьмой. Изначально в нём был лишь холод и равнодушие ко всему.
Много же должно пройти времени до той поры, когда меч станет настолько привычен руке, что будет казаться её продолжением. И уже не будет той жгучей боли в душе в тот момент, когда наносишь последний решающий удар. Или будет? Наверное... Только нельзя допустить, чтобы меч окончательно стал орудием убийства невинных, вместо оружия, служащего для победы над тьмой. Иначе они утратят всой свет и действительно уподобятся Морготу.
- Угу... а мы невинные овечки. Нет Питьо, так, конечно, проще всего - оправдать все кознями врага. А ты никогда не думал о том, что семена растут только в плодородной почве? Мы ведь слушали его речи, внимали им, они западали в наши души. Значит, в них было место для зла. Вон ваниар... к ним он даже не совался. Умный земледелец всегда знает, где взойдет посаженное им. Мы попробуем... ты сам себя слышишь, брат? Речь идет не о каком-то новом занятии, а о жизни и смерти. Хорошо бы, у нас получилось... только вот возможно ли это?
- Ваниар - это свет. Это воспитанники и последователи валар. Потому Мелькор к ним и не совался, что понимал всю тщетность попыток склонить их на свою сторону или хотя бы смутить. А нолдор... Для нолдор у него нашлось то, что можно было использовать как повод для раздора. Да, даже далеко ходить не надо... Неприязнь нашего отца к его братьям... У нолдор в душах всёже есть то, на что удобно ему было воздействовать. Знаю, что о жизни и смерти. О нашей и других, тех, кто нас окружает... Получится, если мы будем стремиться... Нет ничего невозможного... Только нужно понять, как этого достичь.
И они будут стремиться. Не отступят. Только вот действительно всё это очень сложно и на первый, да и на второй, взгляд кажется невозможным. И в то же время возможно, через трудности, через преодоления самих себя, но возможно.
- Ничего, правда... Все хорошо. Тебе не за что извиняться.
- Тэльво.. тут нечего прощать. И это не истерика. А если и она.. так мы все тут в ней. Просто выражается она по-разному, вот и все.
- Нет.. ненормально. Я же не ребенок, а вы не должны вокруг меня прыгать, тем более, что у вас самих те же самые проблемы. Больше такого не повториться, обещаю.
- Нет, не спорь... это нормально. Да, у нас тоже практически истерика... Но мы почему-то ещё держимся. Хотя, если, как ты сейчас сделал, высказать всё, что накипело, станет легче... Да ладно... Это совсем не как ребёнок. Это всё эмоции просто.
Эмоции, накопившиеся за всё это время, эмоции, которые нужно выбросить наружу, чтобы освободить себя от их воздействия. И не важно, в каком возрасте они проявляются. Даже взрослым иногда полезно избавиться от всего лишнего, набравшегося в душе. А Тельво... Ему сейчас станет немного легче... По крайней мере Питьо на это очень надеялся.
"Точно?  Ты не думай, правда все наладится..."
"Вроде бы да. Угу, хорошо бы, если бы всё и правда наладилось."

- Вот и зря ты так считаешь. И вообще... Я старше... Вот и слушайся, что тебе говорят... Да, может и так. Ладно, что теперь гадать, кто мог бы что подумать, или как бы дело обернулось. Глупо это. Ведь ничего не изменишь.
- Ну если ты мне пример приведешь, то я, возможно, перестану так считать. Старше... ну да, старше. А я настырный и упрямый. Ладно... кстати, а о чем мы спорим? Гадать глупо, Нельо... но почему-то очень хочется.
У них часто так бывало - в разгаре жаркого спора, кто-то из них понимал, что причину его уже оба и не помнят. Они всегда смеялись над этим... только вот теперь отчего-то не хотелось. А не гадать не получалось, несмотря на всю бесполезность этого занятия. Как будто правда можно было изменить что-то таким образом...
- Война станет частью жизни. Никто не хочет... Ни ты, ни я, ни кто-либо ещё из тех, кто ступил на этот путь. Да, если не захотим, если не допустим этого в себе, то и не станем такими. В нас есть свет, в нас есть всё то, что может помочь нам не стать частью тьмы. У Мелькора же ничего этого нет и не было. Он изначально был тьмой. Изначально в нём был лишь холод и равнодушие ко всему.
- Не привыкнем мы к ней. Для этого нужно... умереть. Чтобы душа умерла. Знаешь... Мне кажется, что войну можно терпеть, если нет другого выхода, но вряд ли кто-то способен ее полюбить, или привыкнуть - вот так, как вы говорите.
- Я надеюсь, что так есть. И что так будет дальше... Равнодушие... вот тут я не уверен. В Мелькоре есть равнодушие к чужой боли, к чужим жизням, к тому, какие раны он наносит Арде. Неравнодушен он к себе самому и к своим желаниям. К власти над миром, которую так хочет получить. Это-то и страшно, потому что то что он делает, он делает с вдохновением... По-моему, это очень опасно.
А они.. Финдекано вспомнил лица тех, кто сражался в Альквалондэ. На них был азарт боя, о котором недавно сказал Тэльво. Пусть потом они и опомнились... только все ли? Он снова подумал о Феанаро и о том, что он сейчас делает - мучается, подобно им, или спит спокойной в своем шатре?
- На до бы еще принести валежника. Там, за скалой, дерево старое поваленное было. Пойдемте кто-нибудь?
- Надо... пошли.
Финдекно встал. Он был рад найти хоть какое-то дело, отвлекающее от мыслей.

Куруфинвэ, наверное, было проще, чем остальным братьям. Он был похож на отца - не ведал сомнений. Почти...
Когда он очнулся от горячки боя, то почувствовал что-то странное. Словно... словно что-то в груди болело и ныло, хотя Курво не был ранен. Он так же, как и прочие, задавался вопросом, имел ли он право совершить то, что совершил, но ответил себе мгновенно: да, имел. Потому что так сказал отец, а он не мог быть неправ. И заставит себя поверить в то, что телери получили по заслугам...
Все это время Куруфин не отходил от отца, а сейчас, когда тот уснул, отправился искать братьев. И довольно быстро наткнулся на всех трех рыжих, а с ними, разумеется - на старшего Нолофинвиона. Ничего не скажешь, они многим обязаны Финдекано, он вовремя подоспел!
- Приветствую всех!
И сам удивился тому, как бесстрастно звучит его голос.

- Не знаю, может быть и так... Ну, раз проросло, значит можно найти этот росток и выдернуть его с корнем, чтобы и следа не осталось. Нет, не уверен. Не каждый. Но те, кто понимает, точно будут стремиться.
- Думаешь, можно? Вот так просто взять, найти и выдернуть? Ладно... пусть... я попробую поверить в это. Только  ведь будут и те, кто даже не подумает, что надо что-то искать и тем более вырывать.
А это могут быть те, кто близок и дорог. И когда в следующий раз они все встанут перед выбором, что тогда? Встать против них? Пытаться остановить, уговорить?
- Но ведь это от нас зависит, то, будем мы просто так стоять, или нет.
- От нас. А хватит ли у нас сил не просто стоять?
Хватит ли смелости пойти против того, чье слово всегда было законом? И тут даже дело не в страхе... просто мысль о том, что отец может быть неправ даже сейчас казалась Тэльво невероятной. При все своей очевидности.
- Нормально, Тельво... И это не от возраста зависит. Мне вот тоже хочется... что-нибудь такого сделать.
- А что, всем тоже стоит поистерить? Ага, так точно кто-нибудь прибежит узнавать, что тут случилось.
- Ага... давайте. Это даже интересно будет. Особенно в твоем исполнении, Нельо.
Старший ведь всегда держал себя в руках. По крайней мере, при них.
- Нет, не делаю. Только кто сказал, что это лучше?
- Никто не сказал... И... правильно не сказал.
Сейчас, когда Тэльво справился со своими эмоциями, когда они оказались внутри, он понял, что это очень больно. И в то же время юный нолдо уже не мог дать им выход. Не получалось.
А у костра появилась новое действующее лицо...
- Приветствую всех!
- Курво? Привет...

- Война может убить душу, а мы можем не позволить сделать это. какая разница, что любит Мелькор, если это приносит всем только боль? Мы не должны сами стать такими, это главное.
- Никакой. Но... какая разница, что любим и чувствуем мы, если тоже приносим боль? Не должны. И я верю, что не станем. Это... просто невозможно допустить.
- Разницы для Мелькора нет, для нас же она есть. Мы причиняем боль... причинили... Но не так, иначе. Не станем, мы сами можем поставить для себя порог, за который переступить не сумеем. Не будет, если нам хватит сил себя удержать.
Странное чувство - не то отчаянная надежда на внутренние силы душ элдар, не то безнадёжная вера в то, что тьма проиграет при любом раскладе сил, овладело мыслями Питьо. Он сам не мог до конца объяснить его, но знал, что потерять ни в коем случае не должен.
- Думаешь, можно? Вот так просто взять, найти и выдернуть? Ладно... пусть... я попробую поверить в это. Только  ведь будут и те, кто даже не подумает, что надо что-то искать и тем более вырывать.
- Почему бы и нет? Всё будет зависеть лишь от стараний прополщика. Будут, не спорю. Обязательно будут. Но нам в любой ситуации не следует сдаваться и уж тем более оглядываться на кого-то.
Пусть даже однажды придётся встать против мнения самых близких. Но нужно попытаться выдернуть сначала свои сорняки, а затем уж полоть и чужие грядки.
- Ага... давайте. Это даже интересно будет. Особенно в твоем исполнении, Нельо.
Питьо хмыкнул, представив общую истерику и её масштабы и последствия. Как-то уж очень несерьёзно получится.
- Что у вас тут происходит? Отец велел всех разыскать. А Кано никто не видел?
Странно... Как можно объяснить Курво, что здесь в данный момент происходит. Сложно и наверное почти невозможно. Вот старший близнец и не стал ничего говорить. Пусть лучше Майтимо или Финдекано объясняют.

- А я тоже уже не знаю, о чем мы начали говорить. Финьо... Ну смирись ты, что я чтарше, вреднее и упрямее. Так всегда же было.
- Такое с нами не в первый раз происходит... Смириться? Ну вот еще. Нет, то, что ты старше, было бы отрицать просто глупо, и что вреднее - тоже. А вот насчет упрямства... тут я бы не спешил.
Финдекано поворошил костер веткой, заставляя пламя взвиться выше и ярче. Надо бы и правда дров принести, так все скоро прогорит... Хотя, кажется, уже и утро не за горами. Хотя... какое утро теперь, когда нет Древ?
- Разницы для Мелькора нет, для нас же она есть. Мы причиняем боль... причинили... Но не так, иначе. Не станем, мы сами можем поставить для себя порог, за который переступить не сумеем. Не будет, если нам хватит сил себя удержать.
- Не знаю, Питьо... что значит иначе? Боль она и есть боль. И если мы как-то можем утешать сами себя тем, что мы не хотели и что теперь нам от этого плохо, то какой прок в этом тем, кто пострадал из-за нас? А вот насчет порога ты прав. Лишь бы нас это все чему-то научило...
А если научит... лишь бы хватило сил в следующий раз сдержаться.
- Что у вас тут происходит?  Отец велел всех разыскать. А Кано никто не видел? Вы куда-то собирались?
- Здравствуй, Курво. Как видишь, сидим у костра, греемся. Что он хотел?
- Угу... греемся, разговариваем... -подтвердил Финдекано, и посмотрел на отсальных. - Если вам срочно надо к отцу - вы идите...
Сам он точно идти к дяде не собирался, да и вряд ли тот бы стал его звать. Наверное, лучше будет немного еще посидеть тут, а потом вернуться к своим. Только вот от этой мысли Финдекано становилось не по себе.

- Здравствуй, Курво. Как видишь, сидим у костра, греемся. Что он хотел?
- А зачем мы ему понадобились?
Энтузиазма в голосе старшего не слышалось, но, кажется, совсем уж вялым, как многие из воинов, тот не был. В отличие от младших, которых Куруфинвэ просто не узнавал. Поднялось какое-то... не злоба, пожалуй, раздражение: какой смысл сейчас сожалеть? Да, все это крайне неприятно, но иного выхода не было, корабли было необходимо взять. Все. Точка. Иначе поступить было невозможно, значит, происшедшее следовало принять и отложить в сторону.
- Угу... греемся, разговариваем... Если вам срочно надо к отцу - вы идите...
Старшего из кузенов Курво не слишком любил, но нынче спорить не приходилось - тот им здорово помог. Да и держался, казалось, лучше, чем его собственные братья...
- Да нет, отец никого не звал. Просто хотел узнать, где вы и что с вами. Нужно отдохнуть, с рассветом двигаемся дальше.
- Кано я не видел после пирсов. Собирались. За дровами. Кажется, здесь у нас все уже кончилось.
Вот то, что менестрель исчез, было не слишком хорошо. Его нужно найти. Но не хотелось этим заниматься ужасно... Никто не знает, куда могло унести Кано. Захочет - придет, вот только не дело, что один из лордов растекся лужицей. А в этом Куруфинвэ не сомневался... С другой стороны, что взять с менестреля, а этих троих необходимо расшевелить.
- Жаль. Поискать бы его, конечно, да только навряд ли он обрадуется. Помочь с дровами?